– Бансабира не только хороший боец и полководец, но и торгаш, во всяком случае в том, что касается семейных уз, – продолжал Яфур. – За надежность союза она продаст кузину, как когда-то за безопасность отца продала в брак себя и как позднее расплатилась за проход по землям деда будущей свадьбой брата.
Алай прикрыл глаза, стараясь больше ничем не выдать чувств. Как он ошибался, даже насчет Джайи… И почему его собственные дети не способны так же наплевательски относиться к сентиментальным чувствам?!
– Станет ли поддерживать решение Бану в вопросе брака вашей дочери ее дед, не могу сказать. Однако еще один тан, Дайхатт, наверняка поддержит. Я неплохо его знаю, нынешний Дайхатт приходится племянником моей покойной жене. На исходе войны Дайхатты перебили половину мужчин семьи Яввуз, однако это не помешало нынешнему тану, едва погиб его отец и отец Бану, наведаться к ней с намеками. Дайхатт обладает большой силой, – заверил Яфур, – и у него серьезные намерения. Он всячески пытается добиться хотя бы вежливого нейтралитета от меня, Маатхаса и Ниитаса, то есть трех основных союзников Бану.
– Он жениться, что ли, собрался? – не выдержав, процедил Алай сквозь зубы.
– А вы бы не собрались? – размеренно спросил Яфур. – Молодая, не нищая, во главе почти сорока тысяч копий, надела с рудниками, шахтами и верфями, с выходом в Северное море и его китобойным промыслом, с завидными детородными силами – моего внука Бану родила посреди военного перехода! – вы бы не собрались? – усмехнулся Каамал, приобретая наконец наиболее привычное, с мягким, усыпляющим бдительность собеседника взглядом, выражение лица. – Дайхатт прекрасно понимает, что шансов на успех у него больше, чем у остальных, хотя бы потому, что он единственный из танов, чье войско может хоть как-то тягаться в численности с армией Бансабиры. Но он осознает, что наличие войска еще ничего не гарантирует, потому будет всячески демонстрировать дружественные намерения. Вообще, честно сказать, неясно, что будет дальше, так что Яввузов лучше держать в соратниках. А раз так, раз уж все дороги ведут в Пурпурный танаар, подпись Бану на этой бумаге обязательна, – кивнул старик на развернутый перед царем пергамент, – если вы намереваетесь сбыть дочь с рук именно в Яс.
Алай вздохнул до того тяжело и недовольно, что Яфуру, во имя убедительности, пришлось добавить:
– Даже если она явится на переговоры совершенно голая, придется стерпеть.
– И если я стерплю, она подпишет бумагу? – уточнил царь, не в силах до конца скрыть раздражение и злость. – Если закрою глаза на все выходки, за которые полагается казнить, размозжив девчонку камнями?