– Ты бережешь память о своей любви, как святыню. Но мне о моей запрещаешь даже заикаться.
«Несносный мальчишка!» – мгновенно раздражился Удгар. Он демонстративно твердым жестом отложил бумаги, за которыми и дальше прятаться от серьезного разговора мешало безосновательное упрямство сына. Сил нет, как достал.
– Лана была мне женой, Агравейн, – веско заявил владыка. – Женой и матерью четырех детей. А что тебя связывает с той жрицей?
Агравейн замолк, представив, как по-дурацки и наивно прозвучит его честный ответ.
– Можно я спрошу? – осведомился Железногривый, игнорируя отяжелевшее сопение отца.
Старый король пристально посмотрел на сына – ну и что за блажь на этот раз?! Покусал губы, окруженные продольными чертами зрелости, и сдержанно кивнул.
– Если однажды я введу в дом Шиаду Ангоратскую как законную супругу и мать народа, как ты примешь ее? Прежде чем отвечать, подумай, – предугадал Агравейн по лицу Удгара.
Старый король насупился и подобрался так, будто намеревался отразить сильнейший натиск. Только ему покажется, что удалось урезонить сына насчет этой жрицы, только Удгар вздохнет с облегчением, как спустя три-четыре месяца его неизменно вновь настигает такой вот разговор по душам.
– Наследница династии Сирин никогда не сидела ни на одном из тронов Этана, – безапелляционно заявил владыка.
Это было правдой: даже Нилиана Сирин, родившая Элориху Девятому двоих детей, никогда не была владычицей Иландара. Рожденных от него Нироха и Мэррит король приказал признать законными на пятьдесят втором году, когда стало ясно, что его жена не в силах подарить наследника. Когда она наконец соизволила оставить его вдовцом, Элорих уже достиг зрелости. Даже женись он снова, пусть бы и на самой плодовитой девице из всех, он вряд ли дожил бы до совершеннолетия преемника. В то время как его сыну Нироху было уже почти двадцать и его знал весь двор. В конце концов, Нирох и Мэррит получили имя Страбонов, но их мать Нилиана всегда оставалась Сирин и никогда не была королевой.
Агравейн меж тем допытывался у отца:
– Если бы я мог…
– Ты не можешь.
– Пап, ну хотя бы нафантазируй! Ну что ты за…
– КОРОЛИ НЕ ФАНТАЗИРУЮТ! – гаркнул Удгар.
Агравейн собрался. Два одинаково упорных янтарных взгляда схлестнулись, как грозовые тучи в небе.
Удгар прочистил горло:
– Проведай Ришильду. Женщине особенно нужно внимание, когда понесла.
Агравейн поднялся так резко, будто под каждым коленом распрямилась взведенная пружина, не меньше тех, что обеспечивают мощь осадных онагров.
– Очень удобно, не правда ли? – нахмурился Агравейн. Ну вот, он посерьезнел, помрачнел Удгар. Вокруг крупной ровной переносицы собрались густые паутинки морщин – не этого он добивался.