Когда мужчины отбыли, замок утих, как опустевший улей. Исчез раздражавший гул, унеслось надоедливое жужжание. И в этой пустоте ничто и никто не мешал тягостным раздумьям одолевать Шиаду днями и ночами.
В один из вечеров жрица стояла у колыбели Тайрис и укачивала дочь. Вот оно – драгоценное дитя, подаренное ей Великой Матерью, дитя, зачатое с Берадом, дитя, к которому Агравейн не имеет никакого отношения. И не суть важно, жив он или мертв. Тогда, кажется, давным-давно, на скамейке в саду Кольдерта он, Агравейн, отверг ее. Отверг ли? Какая разница, если их пути разошлись. Это ее брак не был скреплен друидом, а Агравейна напутствовал сам Таланар. Его союз священен. И мечтать стать его женой – кощунство. Потому что Вторая среди жриц вообще не должна быть замужем. Ни за кем, даже за тем, ради которого можно сто раз умереть самой.
От уныния отвлек управляющий Одрик. Постучался, несмотря на поздний час, зашептал, увидев мать с ребенком:
– Ваша светлость, в замок пожаловала путница, говорит, ваша сестра по вере, жрица из Ангората. Прикажете проводить?
Шиада изумилась, не скрытничая:
– Хорошо, проводи в приемную лорда. Я сейчас приду.
Она уложила дочь, улыбнулась ей на прощанье и тихонько выскользнула за дверь. Кого это послала ей Высокая Мать? И которая из двух – Нелла или Праматерь? С волеизъявления первой или согласно промыслу второй прибыла неведомая гостья? Впрочем, сказала себе Шиада, что толку гадать. Разницы между двумя вариантами нет.
Войдя в кабинет Берада, жрица опешила. Гостья сложила ладони в почтительном приветственном жесте и глубоко поклонилась.
– Светел твой день, Вторая среди жриц.
Шиада степенно подошла к девушке и обняла ее.
– Богиня в каждом из нас, в сердце и разуме, на земле и на небе, Линетта.
Девушка в объятиях вздрогнула – не надеялась, что Шиада помнит ее. А потом обхватила жрицу в ответ, содрогнулась опять и заплакала.
«Расскажи мне все», – мысленно попросила жрица. Самое время утереть чужие слезы, подумала Шиада: посторонние проблемы хорошо отвлекают от своих.
Змей спешился, передал поводья встречному слуге, велел покормить коня и вошел внутрь. Придорожная гостиница «Солдатский фонарь» совсем не изменилась за последние семь лет: старое, покосившееся здание, изъеденное временем и расшатанное пьяными постояльцами. Самое оно – остановиться на ночлег по дороге.
Змей отряхнулся и широким шагом направился в таверну. Вид он имел решительный: ни минуты не сомневался, что без труда справится с порученным заданием, – кто носит пламенный поцелуй Кровавой Матери Сумерек, может и не такое. Правда, даже на службе у Далхоров он не мог представить, что ему, кто верен одной лишь Госпоже Войны, кто видел живое ее воплощение, придется что-то там делать во имя Христа. Змей, конечно, дал себе труд в свое время – ознакомился с христианским учением, но никаким особым сочувствием к парню из сказаний не проникся.