Послышался скрип, и в комнате засквозило. Виллина хорошо почувствовала это по преклоненным коленям. Она бегло дочитала последние две строчки молитвы и обернулась на источник звука и тяги. Сердце сжало тревогой: именно в той стороне они с Линеттой когда-то слышали непонятные звуки, но сейчас разобрать что-то было невозможно из-за темноты.
– Что это? – опасливо спросила принцесса, поднимаясь.
– Твое последнее право помолиться, – холодно обрубила Гвен. – Скажи спасибо.
Виллина не сказала ничего: раздался писк, который так и не успел набрать силу, и следом – хрип захлебнувшейся гортани.
Королеву Гвен сковал леденящий ужас: от его скорости и силы.
Змей оттащил тело к двери в потайной проход и прикрыл гобеленом. Гвен позвала Изотту, та вытерла кровь с пола и провела в комнату архиепископа Ликандра. Священник замер на пороге, потом тихонько затворил дверь и шагнул внутрь.
– Входите, святой отец, – позвала она. – У меня к вам дело.
Не давая ему сесть, Гвен сказала:
– Примите мою исповедь.
– Сейчас? – удивился священник. – Но, моя королева, исповедь…
– Сейчас, Ликандр. Но прежде скажи, все ли мы, мужчины и женщины, равно должны сражаться во славу Господа?
– Да, государыня, – ответил он, немного подумав. – Однако женщине, как носительнице первородного греха, следует проявлять даже большее рвение.
– Тогда вот тебе моя исповедь. – Гвен приблизилась и наклонила голову. – Я приказала убить язычницу, которая отравляла своей сатанинской скверной самый воздух в нашей столице.
Ликандр сопоставлял факты на сонную голову.
– Вы хотите сказать, что вы убили ту жрицу… – сказал он наконец, – как же ее… она еще нянчила маленького принца…
– Линетту? Нет, речь не о ней. Но ее я тоже убила бы.
Таким был замысел изначально. Убить Виллину и обвинить в ее смерти староверов, а именно – ангоратскую жрицу, которая больше других была возмущена решением принцессы перейти в христианство и действовала согласно воле своей выдуманной храмовницы. Тогда ей удалось бы казнить Линетту публично и тем самым показать всему Иландару, за кем из богов истинный свет. Тогда христианский народ отвернулся бы от язычников по всей стране, начались бы гонения, всякие ублюдки вроде Гленна вынуждены были бы бежать. И Нирох перестал бы даже по последнему пустяку советоваться с проклятой сестрой-ведьмой. Может быть, и Берад вернулся бы в лоно святой церкви и сжег свою шлюху.
Но Линетта сбежала незадолго до того, как приехал Змей, разрушив все планы. И как Гвендиор ни тянула время, надеясь, что жрица вернется, та не возвращалась. Зато Змей свирепел не на шутку – он приезжал на день-два, а не на полмесяца. Смирившись с тем, что детали не лягут так гладко, как хотелось бы, Гвен решила довести дело до ума.