– Словом, полагаюсь на тебя, – обезоруживающе улыбнулась танша, глядя на давнего знакомца. Юдейр восхищенно покачал головой:
– Неужели у вас и правда ни разу не возникали сомнения на мой счет?
Да уж, так восторгаться самим собой надо уметь, признала Бану, подходя ближе. Все-таки Юдейр всегда был несколько заносчив.
Женщина положила ладонь Юдейру на щеку:
– Эта твоя щека лучше прочего должна напоминать, что я сомневалась и в тебе. – Юдейр вздрогнул. – Но сейчас все в порядке, – заверила танша. – В конце концов, ты единственный мужчина, который позволяет себе беспокоить меня ночами. – Бану засмеялась и, убрав руку, отстранилась. – Верю я тебе, верю. Потому и прошу при необходимости сделать что-нибудь своевременное. Золота, что я дала сегодня, хватит, чтобы утолить голод твоих помощников. Что до тебя самого, есть пара идей на уме. К лету обсудим награду, раз уж я по-прежнему не имею власти над собой.
Юдейр усмехнулся вместе с таншей. И вроде усмехнулся горько, а вроде – даже по-доброму, вполне дружески. Любовь и впрямь придает сил, думал мужчина. Ради нее он стал способен на то, что прежде считал невозможным. Кто знает, может быть, сейчас он с легкостью уложит Бану на лопатки? Хотя, наверное, все еще нет. Она ведь приложила руку к его нынешнему стилю, а стало быть, легко считает боевой почерк и сыграет на инерции рефлексов. В этом секрет ее собственного ведения боя.
Бансабира оглядывала размышлявшего мужчину с ног до головы. Он сильно изменился: еще больше подобрался и, прежде сухощавый, стал совсем похож на гончую. Лицо потемнело, обветрилось, во взгляде появилось какое-то заматеревшее выражение. А ведь позади всего ничего – полтора года.
Они еще раз коротко переглянулись и, поняв все, что нужно, отправились в темницы. Подручные Юдейра ждали снаружи. Ранди Шаут, не имея, по сути, альтернатив, выбрал наиболее удачным согласиться на предложение Матери лагерей добровольно. Дозорные в ту ночь были выставлены лично Гистаспом, который единственный из армии знал, что Юдейр жив, поэтому обойти караулы без лишнего шума не вызвало затруднений.
К тому же легкий шум для часовых вполне объяснялся известным фактом: танша ведь частенько упражняется ночью с клинком, копьем и стрелами.
Как только Юдейр с помощниками и связанным Ранди Шаутом скрылись из виду, Бану почувствовала себя так, как если бы какой-нибудь ангоратский жрец в мгновение ока перенес ее на дно Великого моря: все тело будто придавило непомерной толщей воды, грозя вот-вот попросту расплющить. Месячная усталость навалилась разом, одной волной, выгрести на поверхность из которой не было никаких сил.