Когда соединение наконец произошло, Лобок сказал в телефонную трубку:
— Прошу подтверждения для номера двенадцать-тринадцать-тридцать.
Лобок, время от времени щупая липким взглядом мое лицо и грудь под жакетом и блузкой, ждал около минуты. Наконец на том конце провода что-то спросили.
— Германия была, есть и будет, — сказал он в ответ.
Трубка что-то буркнула. Лобок, удовлетворенно крякнув, положил трубку.
Взгляд Лобка уперся в стол. Он был похож на человека, который мысленно переносится из одного мира в другой.
Я с усмешкой посмотрела на него.
— Вы в самом деле знаете пароль. Едем?
— Едем.
— Ваша задача — сопровождение. Я сама сообщу ему.
— Что мне сказать секретарю для того, чтобы он незамедлительно принял?
— Скажите следующее. Кроме подарков, которые вы передали, у меня есть личное сопроводительное письмо от дарителя. Запомнили?..
— Я все запомнил и сгораю от нетерпения».
Я поставил чайник на примус. Лена, помолчав минуту, видимо, собираясь с мыслями, продолжила свой рассказ.
«Товарищ Сталин в светлом френче и мягких черных сапогах принял нас в своем кремлевском кабинете очень приветливо. Надо сказать, что он зарыл в себе талант артиста. Вождь играл неосведомленность мастерски.
Товарищ Сталин усадил нас за стол для совещаний, обитый новым зеленым сукном. Сам он сел не во главе стола, а напротив.
Помолчав минуту, он тепло улыбнулся.
— Слушаю вас, дорогие.
Продолжая играть роль летчицы люфтваффе Хелен фон Горн, то есть ответственного германского порученца-курьера, я сухо доложила о подарках рейхсканцлера Германии Адольфа Гитлера и его сопроводительном письме.
Товарищ Сталин поднялся, вынул из ящика своего рабочего стола вальтер с позолоченной ручкой, затем черный блокнот с золотым тиснением в виде Спасской башни Московского Кремля, вернулся, положил подарки перед нами и снова сел на стул вполоборота к нам, упершись локтем в край стола.
— Как видите, подарки я получил. Благодарю! Между прочим, дорогая Хелен, если вы позволите мне вас так называть, я обратил внимание, что на подарочном пистолете значится одна дата, а на блокноте с личными пожеланиями дружбы от рейхсканцлера — другая. Не могли бы пояснить?
— Господин Сталин, Адольф Гитлер поручил сообщить вам, что переходный период будет длиться ровно двадцать шесть дней — с двадцать второго июня по семнадцатое июля.
— Какой переходный период?
— Здесь все написано.
Я решительно пододвинула письмо от Гитлера. Товарищ Сталин взял в руки белый конверт, в его правом верхнем углу красовалась огромная синяя печать в виде германского орла, сжимающего в лапах свастику в круге.