Вождь вдруг посмотрел на меня внимательным, пронзающим насквозь взглядом.
— Вы можете пояснить на словах? Германия в самом деле решила воевать с Советским Союзом?
— Не совсем так, господин Сталин. Речь идет о передаче власти.
— Я не понимаю. Говорите, пожалуйста, яснее.
— В письме все написано!
Товарищ Сталин нахмурился. С явной досадой, так хорошо товарищ Сталин играл свою роль, он достал из кармана простенький миниатюрный перочинный ножик, привычно отогнул лезвие, ловко подсек лезвием край клапана, вскрыл конверт, вынул лист бумаги, развернул его и быстро прочел текст. Само письмо было написано Гитлером от руки, а внизу был напечатан на машинке официально заверенный перевод на русский язык.
Товарищ Сталин потемнел, превратившись в грозовую тучу.
— Все-таки решился. Подлец!
С этими словами вождь швырнул письмо на стол так, что оно, вдруг вспорхнув в воздухе, едва не угодило мне в лицо. Лобок мастерски изобразил смешанные чувства. В нем, оказывается, также пропадал талант незаурядного лицедея.
Товарищ Сталин тяжело поднялся из-за стола, резко сунул руку в карман френча и достал поцарапанную черную курительную трубку.
С трубкой во рту Сталин долго смотрел в окно своего кабинета.
Вдруг сизый голубь сел на водослив у водосточной трубы. Сизарь склонил набок подвижную округлую голову и пытливо посмотрел красным глазом на вождя сквозь оконное стекло.
Товарищ Сталин невольно улыбнулся.
— Эй, птица, здравствуй! Давай знакомиться. Ты — голубь, а я — Сталин.
Голубь не улетал. Сизарь словно пытался что-то понять, уяснить для себя нечто очень важное.
Лобок подскочил к окну и взмахнул рукой.
— Кыш!.. Пошел вон отсюда. Плохая примета.
Голубь испуганно взмахнул крыльями, судорожно скребнул лапами по гладкому железу водослива и взмыл в нежную небесную высь. Его стремительный силуэт на секунду мелькнул вдалеке и исчез в лучах утреннего июньского солнца.
— Вот противная птица. Похотливая и гадкая!
Лобок посмотрел на товарища Сталина, словно ища у него подтверждения своих слов. Вождь сумрачно молчал.
Наступила гнетущая тишина. Так прошла минута или две. Сталин продолжал пристально смотреть в окно, словно там, в бледно-голубом московском небе, он увидел некую таинственную надпись.
Вдруг вождь повернулся ко мне и сказал с холодной улыбкой:
— Хотите, я докажу вам, что предательство не пройдет? Что же вы молчите? Вы наверняка знаете, что предлагает ваш фюрер.
— Знаю, господин Сталин. Слова, которые он лично вписал в подарочный блокнот, вы должны циркуляром произнести по каналам правительственной связи.