Убрав газ, я спланировал точно к самому началу естественной взлетно-посадочной полосы. Посадить «мессершмитт» было делом одной минуты. Все, товарищи дорогие!
Что теперь? Теперь все просто.
Если в самом деле начнется война, прибьюсь к какому-нибудь партизанскому отряду. Главное, чтобы он был организован самими жителями, а не сотрудниками НКВД. Назову какую-нибудь фамилию, каких миллионы на Руси, осмотрюсь, присмотрюсь, а там видно будет.
Если же война не начнется, тем лучше, я стану крестьянином-единоличником и попытаюсь наконец применить навыки пчеловодства, привитые мне моим дорогим отцом. Когда меня отправляли за рубеж, а отправляли меня за рубеж многократно, для нас разрабатывали десятки легенд, так, на всякий случай, так что кухню НКГБ и НКВД я знал неплохо.
В любом случае я не унывал и знал, что выход найдется. Он в самом деле нашелся, причем гораздо быстрее, чем мне представлялось.
За мной приехали на эффектной новенькой черной эмке, нашей удачной отечественной переделке американского легкового четырехдверного автомобиля Форд модели B 40A Fordor Sedan. Автомобиль почти бесшумно подкатил по лугу прямо ко мне.
Надо сказать, что прибыл не кто-нибудь, а заместитель начальника аэродрома. Его сопровождал сержант с карабином, по-видимому, боец аэродромной охраны.
Миниатюрный, но плотный, как самбист, мой неожиданный новый знакомый вежливо поздоровался и четко представился. Назвался он капитаном Крайновым, временно исполняющим обязанности начальника аэродрома, так как сам начальник со вчерашнего дня ушел в отпуск.
Крайнов сообщил, что меня очень ждут на аэродроме в Кубинке. Судя по тому, как он сработал, несмотря на внезапную отправку в отпуск начальника аэродрома, все было четко отрегулировано из Москвы.
Мой новый сопровождающий думал, что я — Рупперт Гофман. Он превосходно знал мой маршрут и, как все исполнители, не осведомленные о главной сути задания, скрупулезно отслеживал каждую деталь.
— Вы отклонились от маршрута? Вынужденная посадка? Что случилось с «мессершмиттом», герр майор?
Капитан старательно говорил на хорошем немецком языке, словно отличник в выпускном классе спецшколы. Он держал себя так, будто разговаривал с самим Иоахимом фон Риббентропом, министром иностранных дел Германии.
— Двигатель ведет себя странно, герр капитан.
Я сказал уверенно, поскольку успел подкрутить не в ту сторону одну хитрую деталь в маслорадиаторе. Капитан обрадовался, что легко понимает мой немецкий язык, живо кивнул и что-то быстро черкнул карандашиком в своем маленьком блокноте.
— Я понял, герр майор. Между прочим, вас ждут на нашем аэродроме. С минуты на минуту прибудет высокий начальник из штаба округа. Вы обрисуете ему ситуацию, а тем временем наши техники устранят неисправность. Устраивает?