— До свидания, герр Шаталов, — тепло сказал Нобль, махнув мне из окна рукой, словно немецкая княжна рыцарю-мужу, отправляющемуся в дальний опасный поход. — Передавайте мой горячий привет красавице Москве!
Я въехал на территорию аэродрома, думая о Нобле. Не такой он человек, чтобы так просто выпустить птичку из клетки. Скорее всего, здесь какой-то подвох.
Понятно, что после предупреждения Сорокина я не горел желанием возвращаться домой. Виталия я знал, как облупленного, и доверял ему, как самому себе.
Не один раз я помогал ему информацией, когда требовалось понять, с какими людьми по службе ему придется иметь дело, а он, в свою очередь, выручал, составляя положительные отзывы и характеристики на меня во время моего пребывания за границей.
В том, что органы НКВД ждут меня, кажется, сомнений не было. Однако все оказалось не так просто.
До самой границы меня сопровождали два «мессершмитта» из соединения Jagdgeschwader 54 «Grünherz». «Грюнхерц» в переводе означает «Зеленое сердце». Так называлось элитное соединение, в котором, как я знал, Геринг собрал лучших асов. По этой причине играть в кошки-мышки и пытаться ускользнуть от них, пока они рядом, у меня не было никакого желания.
Мерно гудел мотор. Впереди расстилалась сонная дымчатая даль, погруженная в июньские сумерки.
Месяц таинственно светил серебряной кромкой. Похоже, что послезавтра — новолуние.
Несмотря на ночь и тонкую кромку убывающей луны, видимость была хорошей. Такое впечатление, что в воздухе разлилась благодать. Все дело в том, что сегодня — самая короткая ночь в году.
Подарочный Фридрих вел себя безукоризненно, словно надежный товарищ, чувствующий ответственность момента. Самолет вызывал уважение. Многие процессы были автоматизированы, что превращало полет в истинное удовольствие, понятное лишь тому, кто любит небо.
Я немного расслабился и приблизил лицо к стеклу кабины. Под крылом самолета проплывала безмятежная сонная земля.
Удивительная сегодня ночь! Так светло, что, кажется, вот-вот взойдет солнце.
Мои сопровождающие шли так близко, что я, несмотря на темное время суток, отчетливо видел белые лица пилотов. Они приветливо улыбались. Что ж, если сейчас от вас не уйти, ребята, тогда придется сделать по-другому.
Когда мои опекуны помахали мне крыльями над советской границей и отвалили в сторону, я сразу же нырнул в облака. Через пару минут снизился и пошел вдоль границы, стараясь глубоко не залетать на советскую территорию.
Внизу блеснул длинный корявый осколок зеркала — какой-то ручей. Я заметил превосходный твердый пологий длинный луг и решительно пошел на посадку.