— Убьём. И утопим тут же, в Куболте!
У меня заныло под ложечкой. Я засомневался, но подготовку начали дружно. На самый низ уложили смятую бумагу, потом тонкие сухие веточки, затем потолще. Коровьи лепешки с углями вперемежку обильно пересыпали селитрой. На самом верху расщелины высыпали остатки селитры и в оставшуюся щель затолкнули смятый бумажный мешок.
Поджечь мне не доверили. Подожгли старшие сразу с двух сторон. Разгоралось вяло. Угроза в мой адрес повторилась. Вдруг огонь усилился, цвет пламени стал светло-фиолетовым. Зашипел выделяемый сок ивы. Сердце мое сжалось. Но от сока в этот раз, казалось, стало гореть еще сильнее. Я с облегчением перевел дух.
Дальше наш костер разгорался очень быстро. Ивы с общей расщелиной превратились в громадный примус. Пламя гудело, казалось, на всю Куболту. На всякий случай мы отбежали подальше. Оглянулись. К счастью никого из взрослых в тот день на Куболте не было. Гул и шипение усиливались. Одна из ив дрогнула. С треском, как выстрел, чуть накренилась над Куболтой.
— Тикай!
Все бросились в сторону моста, оглядываясь. Внезапно остановились, глядя на деревья, которые стали раздвигаться. Между ивами появилось небо. Сначала рухнула ива, перекинувшаяся мостом через речку. Вскоре с треском повалилась вторая. Мы оцепенели. Сева, пасший в тот день за кого-то из родственников, крикнул:
— Туши!
Все бросились к ивам. Огонь уже затихал. Фуражками черпали воду и лили, пока не исчез последний дымок. Ногами и палками оставшиеся следы преступления сгребли в Куболту. Вода скрыла все.
Не сговариваясь, скот отогнали за поворот лесополосы, к гребле, за которой в ста пятидесяти метрах уже была плопская территория. Туда же ушли и сами. На долине никто из нежелательных зрителей не появился. Около часа старательно пасли, не глядя друг другу в глаза. Потом всех прорвало. Перебивая друг друга, не слушая и не кончая фраз, обсуждали случившееся.
Я остался жив. Претензий ко мне не было. Идея и методика оказались верными. Чуть-чуть не рассчитали дозу.
Домой коров пригнали вовремя. Ночью, далеко, над Мошанами гремела гроза. На следующий день штатный объездчик и охранник всех времен Палута (Павло Мошняга) доложил председателю колхоза о том, что ночью молния ударила в иву на Куболте. Высланная нарядом бригада вручную пилила ивы целый день. Первые две нагруженные телеги выезжали в село перед закатом, когда очередные в колии пастухи гнали коров домой.
Одним летом по краю пшеничных полей вокруг долины и на склонах расплодилось огромное количество сусликов. Они жили в норах, которые были несравненно больше паучьих. Нам нравилось наблюдать за этими пугливыми и забавными крапчатыми зверьками. Они часто стояли, как столбики неподалеку от своих нор и переговаривались удивительно высоким свистом, который не мог повторить даже Мирча Кучер. Он вообще мастерски передразнивал собак, котов, скворцов осенью, уток и даже ласточек.