Пепел от приклеенной к нижней губе сигареты Мирча не стряхивал. Остыв, пепел бесшумно отваливался и скатывался, разваливаясь, до высохшего корня, закрученного змеей у ног рыболова.
Постоянным спутником Мирчи был небольшой кудлатый пес непонятной породы. Весь облепленный репейником, пес, подобно хозяину, был неподвижен. Он лежал, положив свою острую, похожую на лисью, морду на вытянутые вперед лапы. Глаза его, казалось, неотрывно следили за поплавками. Когда поплавок начинал подрагивать, пес весь подбирался, торчащие уши его наклонялись вперед, как бы вслушиваясь в то, что происходит под водой вокруг поплавка.
Когда поплавок погружался, следовала немедленная подсечка. Пойманных карасей Мирча вытаскивал из воды вверх и не спеша подводил к своей левой руке по воздуху. Пес вскакивал и тут же садился на задние лапы, преданно переводя взгляд с Мирчиного лица на трепыхающуюся на крючке рыбу.
Рыбу с крючка Мирча снимал бережно, стараясь не повредить губу. Если карась был, по мнению Мирчи, годным для сковороды, Мирча отпускал его в погруженную наполовину в воду старую ивовую корзину, плетенную кем-то из стариков на дому для огородной бригады.
Если на крючок попадалась мелочь, Мирча, покачав ее на руке, как бы взвешивая, бросал ее на середину гребли. Пес, внимательно следивший за каждым Мирчиным движением, мгновенно кидался к тому месту, где должна упасть рыбешка. Часто он хватал рыбу на лету. Следовал непродолжительный хруст и вскоре пес снова располагался рядом с Мирчей, молча глядя на мерно покачивающиеся на воде поплавки.
Молчание пес неизменно нарушал только в случае, если на крючок случайно цеплялся рак. Пес вскакивал, отбегал, а затем, приближаясь почти ползком, начинал облаивать рака. Если Мирча отпускал рака на траву, пес, наскакивая, лаял и громко щелкал зубами в сантиметрах десяти от рака и тут же отскакивал. Не переносивший шума, Мирча, вытащив рака, тут же отправлял его в корзину, скрывая от собачьих глаз.
Мы сворачивали с дороги на тропку, ведущую через лесополосу и огород к гребле и, стараясь не шуметь, тихо подходили к Мирче. Несмотря на нашу предострожность, Мирча, каждый раз, увидев нас, прикладывал палец к губам, призывая к тишине. Мы неспешно и молча располагались за Мирчиной спиной в тени ив, наблюдая за таинством рыболовного искусства. Закуривая, Мирча неизменно и уважительно предлагал каждому, выбитые из пачки щелчком ногтя, сигареты.
Предлагал, несмотря на то, что был старше нас на целых восемь лет. Предлагал, зная, что тот, кто не курит, не возьмет. В этом был весь Мирча, в этом был неизменный своеобразный жест его вежливости. Миша и Вася Бенги, Броник Единак и Валёнчик Рябчинский, протянув руки, брали по сигарете. Прикрывая зажженную спичку ковшиком ладоней, Мирча давал каждому огня. Затем снова устанавливалось молчание, прерываемое всплеском по водной глади очередного выуженного карася.