Сна как не бывало. Я с интересом оглядывал дома и дворы. Вдруг увижу брата Алешу. Я знал, что он учится в школе здесь, в Тырново. С нами не поехал, потому, что сейчас готовится к экзаменам. Наверное, экзамены очень серьезные, если нельзя ехать в гости. Но Алешу я так и не увидел, хотя мы ехали по Тырново довольно долго.
Наконец мы выехали из Тырново и поехали вдоль лесополосы. Одно время мне даже показалось, что это наша полоса, которая за огородами. Я огляделся. Но нашего села не было видно. Потом лесополоса кончилась, и я увидел две блестящие полосы с толстенными щеблями поперек. Как лестница, только очень длинная и лежит. Отец сказал, что это железная дорога. Я был разочарован. В моем представлении железная дорога должна выглядеть как настоящая дорога, только вся из железа. А тут только две тонкие полосы.
Отец обернулся:
— Смотри, сейчас будет ехать поезд. А впереди паровоз. Я вглядывался вдоль полос, но ничего не видел.
— Слышишь, как гудит. Скоро увидим. — сказала мама.
Но я уже сам слышал нарастающий гул. Казалось, что подрагивает земля вместе с повозкой. Поезд появился внезапно, откуда-то из-за поворота за деревьями. Он мчался прямо на нас, вырастая на глазах. Впереди поезда ехал черный паровоз, на котором была нарисована огромная красная звезда. Из черного дымохода валил дым. Дым паровоза был чернее того дыма, который я видел у Назара Натальского, когда у них загорелась сажа. Только у паровоза коминок (дымоход) был намного толще и дыма было гораздо больше.
А паровоз из-за плавного поворота действительно мчался уже прямо на нас. Сейчас догонит. Мне захотелось выпрыгнуть из повозки и удрать подальше. Но взрослые сидели спокойно, только лошади стали отворачивать головы. Отец резко натянул вожжи. Лошади остановились, но продолжали топать ногами и мотать головами так, что гривы их мотались, как на ветру. На всякий случай я вжался в спину отца и бок мамы.
Неожиданный громкий гудок паровоза заглушил все остальные звуки. Стало сильно зудеть в ушах. Паровоз, казалось, в самый последний момент чуть отвернул и промчался мимо. Следом за ним неслись и грохотали темно-красные и почти черные вагоны. Потом мимо нас промчались несколько огромных черных бочек, каких я еще ни разу не видел. Потом, громко щелкая мимо нас промчался последний вагон, на задней площадке которого стоял человек в зеленом плаще и черной фуражке. Наверное солдат. Только ружья не было видно.
Шум поезда стих как-то сразу. Но в ушах продолжало звенеть. Зуд тоже еще не прошел. Отец что-то говорил, но голос его был каким-то другим, как будто он кричал из очень глубокого и длинного подвала. Отец дернул вожжами и мы снова покатили вперед. Я больше не спал. Просто не хотелось. Особенно после паровоза. А вдруг будет ехать еще один. Потом лошади повернули и мы проехали под самой железной дорогой. Затем мы поехали по прямой дороге. Показались дома.