Поутру она поднялась с жесткой вокзальной скамьи и исчезла.
Исчезла, чтобы появиться в офисе «КонГардена».
– Шеф, меня не будет несколько дней. И мне нужно немного денег, – сказала она, не глядя Конраду в глаза.
Ему то ли не хотелось, то ли некогда было расспросить ее, зачем деньги и что она намеревается делать в эти несколько дней. Возможно, увидь он в глазах Кинги то же, что видели бездомные, – расспросил бы, она бы расклеилась и сказала правду. Возможно, этого было бы достаточно. Возможно, тогда ей бы не пришлось рассказывать свою историю в ближайший четверг Чареку и Асе. Возможно, это спасло бы ей жизнь…
Но Конрад ни о чем не спрашивал – он просто достал бумажник и протянул несколько купюр. Кинга поблагодарила, так и не подняв на него глаз, и ушла. Он хотел было спросить еще, все ли у нее в порядке, но она уже исчезла в коридоре.
Прямо из офиса она поехала в дешевую гостиницу в пригороде Варшавы, по дороге зашла в продуктовый, в гостинице заплатила сразу за четверо суток, на двери номера повесила табличку «НЕ МЕШАТЬ», достала из сумки бутылку водки и упаковку снотворного, которое прописал ей доктор Избицкий; проглотив половину таблеток из упаковки, она запила их водой, подождала четверть часа, пока тело не погрузилось в приятную расслабленность, а затем, давясь и кашляя, выпила стакан водки.
Нет, она не собиралась покончить с собой.
Хотела лишь проспать четыре дня и четыре ночи, отделявшие ее от пятницы.
Спасительной пятницы…
Очнулась она на рассвете.
Подняла тяжелую голову, силясь вспомнить, где она. В таком состоянии она обычно просыпалась в своей норе – но на этот раз это была не дыра, вырытая под сараем на заброшенном дачном участке, а гостиничный номер.
И вдруг, сложившись в один мучительный проблеск, к ней вернулись воспоминания: она наглоталась таблеток и нахлебалась водки вдрызг, чтобы… переждать. Проспать Черный Четверг. Если ей это удалось – она спасена, если нет…
Она взглянула на комнатный будильник и зажмурилась – так резко светились на нем цифры и буквы. Было 4:30, 7 марта 2013 года. Четверг.
И Кинга всем своим существом ощутила жутчайший страх. В эту минуту она уже была уверена, что проиграет.
Содержимое желудка подступило к горлу. Зажав руками рот, она едва успела добежать до ванной, и ее вырвало – желчью. Руки у нее дрожали, точно у пьяницы в состоянии алкогольного делирия. Она боялась так сильно, как никогда – с того самого дня, когда очнулась в больнице и прошептала:
– Где Аля? Что с моим ребенком?
А медсестра, вместо того чтобы ответить: «Все в порядке, она здесь, рядом», – в ужасе взглянула на Кингу и побежала искать врача.