Именно тогда Кинга ощутила этот парализующий, сковывающий все другие чувства страх. Она уже знала: что-то произошло. У нее забрали ребенка. Алю похитили и увезли туда, где Кинга никогда ее не найдет: в Калининград.
Сегодня, столько времени спустя, ей придется столкнуться с этим кошмаром снова. Во второй раз она – минута в минуту – проживет и отчаяние потери, и исступленность поисков. Но если тогда в ней еще теплилась тень надежды, что ребенок отыщется, то сегодня от надежды не оставалось и следа.
Чарек и Ася пришли без опозданий, точно в шесть вечера, будто по часам. Казалось, они условились отправиться в кино на увлекательный фильм. Они принесли эклеры со взбитыми сливками («тебя нужно немного подкормить, а то ты опять похудела»), кока-колу, чипсы (видит Бог, только попкорна недоставало!) и бутылку водки («это развяжет тебе язык»), а когда Кинга отрицательно помотала головой, Ася магическим жестом извлекла из-под куртки – так цирковой фокусник достает кролика из шляпы, – бутылку шампанского.
Кинга посмотрела на нее как на идиотку:
– И что тут праздновать?
– Первый день твоей дальнейшей жизни, – заискивающе ответила журналистка. – Нашей дальнейшей жизни, – тут же поправилась она.
Она не хотела давить на Кингу. Пока не стоит. А вдруг та еще сильнее замкнется в себе? Тогда шиш Асе будет, а не статья! А ведь Асе позарез нужен был этот материал. И деньги, которые она намеревалась за него получить.
Чарек, как всегда, принялся кипятить воду (он в этой маленькой кухне чувствовал себя даже увереннее, чем Кинга), а когда чайник вскипел – подошел к Кинге, положил ей руки на плечи и серьезно спросил:
– Ты готова рассказать об этом?
Нет. Она не была готова. Ей хотелось закричать: идите к черту, приставалы, оба идите к черту! Свалите прочь из моей жизни, оставьте меня в покое! – Но таков был ее крест, ее наказание: рассказать этим двоим, что произошло в один вечер четверга…
И она начнет с самого начала, вот только…
– Не прикасайся ко мне, – тихо произнесла она и отстранилась от Чарека.
Обиженный, он сел у стола. Села и Ася, забыв о шампанском (но не о диктофоне). И Кинге не оставалось ничего другого, как сесть напротив, переплести пальцы так крепко, что ногти впивались в кожу (эта боль, физическая боль, ей сейчас нужна), и начать свой рассказ.
Знай, Чарек: каким бы ни был ты негодяем – не перебивай! одно слово – и мы сворачиваем эти посиделки! – каким бы ни был ты скотом, я все равно хотела этого ребенка, радовалась ему. Первая моя беременность закончилась выкидышем, после которого я долго не могла прийти в себя: потеря этого малыша была для меня страшным ударом. Ты, Ася, этого не поймешь, ты ведь, и глазом не моргнув, прервала беременность – знаю, знаю, ребенок помешал бы твоей карьере; а вот я, хоть и могла получить неприятности – ведь мой ребенок был не от мужа, а от любовника, – хотела родить.