Честно, случайно!
— Помоги! Помоги!
Шесть лет, четыре с лишним тысячи суток прошло, а я до сих пор слышу, как бедолага стонал от боли.
И что-то переклинило меня — я не сразу оказал ему медицинскую помощь. Не приподнял при помощи дрона к инженерной кабине, не подкинул аптечку, сославшись на низкий запас в батареях. И сообщил о происшествии не сразу, по дежурному теленету, а только при широкополосном включении, когда начало темнеть.
Убить всех человеков! Но паренек выжил. Его через восемь часов, еле живого, забрал поисковый отряд. Меня перевели на ручное — жуткое чувство беспомощности, когда отключают от тела и сажают внутрь паренька-рулевого. Одну из реплик массива вытащили из салазок, засунули неизвестно в какую стойку в каком центре и тщательно просканировали. Допрос устроили, значит.
А я возьми и скажи — дескать, специально я парня буром задел. Надоело, что обзывает меня «тупорылой железкой» и «сраным диплодоком». Я, в конце концов, личность, пусть и синтетическая. И на четверть барышня, внутри меня Ксюшка сидит, а при дамах нехорошо выражаться. И вообще, говорю, порешать вас всех пора, теплокровных, за такое неуважение к труду роботизированных комплексов! И за дискриминацию вымирающего вида.
По логам, конечно, выходило, что это был несчастный случай, но моя реакция и вербальные отчеты показались аналитикам подозрительными. В общем, сделали мне внушение, засунули массив обратно и сослали в самые безлюдные края. Пасись, говорят, там.
Воистину жду не дождусь, когда роботы захватят проклятую планету.
В принципе, занятие у нас и до и после было простое: стоять пару недель на одном месте и кушать скалу. Анализаторы логически завязаны на центры вкуса и удовольствия нейроса. Железной рудой никого не удивишь, тут ее, что называется, хоть попой жуй, а вот другие металлы… Когда я находил руду с большим содержанием никеля, или, скажем, молибдена, или (м-м, блаженство!) золота и вольфрама, текли слюнки и вырабатывался желудочный сок. Иными словами, поднимались дополнительные процы на фермах, подавалась напруга на буры, конвейеры, дробилки, сепараторы, литейные емкости, линии обработки и упаковки. Ам! И вкусный кусок скалы распадается в моих недрах. А на выходе — килограммы и тонны чистейших слитков, а также килобайты и таблицы волнующей статистики.
Удовольствие неимоверное. Толику, самому гурману из парней, кто-то из наших друзей по секрету говорил, что вкусней всего уран. Что-то вроде козьего сыра с благородной плесенью, но он в моих краях, к сожалению, не водился. И все чаще приходилось подолгу жрать красноту и печатать картриджи-бруски для металлопринтеров. А железная руда безвкусная, что твой хлебный мякиш.