— Ты хочешь сказать… — Старый Эдди резко подался вперед и уставился на капитана.
— Я уже сказал. Давай, черт нас всех побери. Уходим в джамп!
— Это верная смерть, Хват, ты ведь знаешь не хуже меня. Из прыжков в никуда не вернулся ни один экипаж. Мы можем сдаться. Нам троим наверняка гнить в тюряге до конца жизни, но доктор… — Эдди кивнул в сторону последнего члена экипажа, — он, конечно, огребет срок, но небольшой, и когда-нибудь выйдет.
— Хочешь сдаться, Лекарь? — Хват повернулся к молодому человеку, ссутулившемуся в кресле в дальнем конце рубки. — Старик дело говорит: ты с нами недолго, можешь отделаться десятью-пятнадцатью годами. А там, глядишь, и выйдешь по амнистии. Решай быстро: времени подтирать друг другу сопли у нас нет.
— Я как все, — после короткой паузы выдавил Лекарь.
Стройный, почти субтильный, среди напарников он выглядел инородным элементом. Лекаря била дрожь, в растерянных близоруких глазах метался неприкрытый страх, казалось, он сейчас заплачет или разразится истерикой.
— Как все, — повторил, почти прошептал он.
— «Как все», — передразнил Хват. — Связался черт с младенцем, не хотел же я тебя брать, не место тебе среди таких, как мы. Делал бы тайком свои аборты. Ладно, чего уж тут. Ты готов, старик?
Эдди кивнул.
— Мне надо десять, от силы двенадцать минут. Подумай еще раз, Хват, — ведь это верная смерть. Если не воткнемся во что-нибудь и не сдохнем от перегрузки, то очнемся неизвестно где. Возврата в обитаемую часть Галактики оттуда не будет, там все и загнемся, только загибаться придется медленно. И, наверное, мучительно.
— Что ж, значит, помучаемся.
Хват внезапно расхохотался. Полчерепа, открыв в недоумении рот, уставился на него и вдруг захохотал сам или, скорее, захихикал с тонкими повизгиваниями и всхлипами.
— Помучаемся, — давился смехом он. — Гы-гы-гы, точно, парни, помучаемся, к такой-то матери. Эй ты, красавчик, ты тоже не прочь помучиться, а? Покривляться в руках у костлявой. И ты тоже небось не прочь, старая падаль? Нет, ну смешно, скажи, Хват! Ведь смешно, правда, Хват?
Капитан резко оборвал смех, и миг спустя как по команде заткнулся Полчерепа.
— Давай, старина, — коротко бросил Хват.
Старый Эдди грохнул кулаками по панели, заскорузлые пальцы вновь забегали по клавиатуре. И когда на экране монитора появилась надпись «Введите координаты», Эдди вбил в панель красную клавишу с буквой “J” посередине.
Монитор мигнул и ответил надписью «Подтвердите случайный выбор координат». Пилот выдохнул, оглянулся на капитана.
— Давай! — рявкнул Хват.
Эдди всадил кулаком по кнопке подтверждения. Корабль вздрогнул, потом задрожал всем корпусом, на команду обрушилась начальная перегрузка. Затем «Синяя птица» рванулась в пространство, и перегрузка стала стремительно нарастать, вдавливая тела экипажа в кресла, вбивая обратно в глотки рвущиеся из них хрипы и стоны. Когда она достигла десятикратной, Эдди потерял сознание. За ним один за другим перестали воспринимать действительность остальные.