Давно ему не приходилось писать ничего, кроме сухих строк научных отчетов. Алексей здорово увлекся процессом, описывая свои сны почти в художественной форме. За окном уже начало темнеть, когда его литературные упражнения прервал резкий вой сирены.
— Третья бригада, сектор «Ц» ваш! Связь каждые десять минут. Белкин за главного. Снаряжение получать бегом марш!
Алексей редко видел Брагина в «боевой» обстановке. Признаться, он уже и не помнил, когда это было-то. Мирная, размеренная жизнь базы редко требовала от коменданта решительных действий. Разруливать бесконечные дрязги, споры ученых за оборудование да перераспределять ресурсы строителей из-за очередной непредсказуемой поломки оборудования — все это его друг умудрялся проворачивать, чуть ли не вставая из кресла. Сейчас же перед Ветровым был практически другой человек — собранный, резкий в движениях, холодные и незнакомые глаза поблескивают сталью. К нему так просто не подступишься с отвлеченным разговором о критериях иррационального.
А придется ведь, подумал он тоскливо и дернул коменданта за рукав.
— Я знаю, где она может быть.
Брагин стремительно развернулся к нему.
— Надо поднять флаер и лететь к нижним водопадам.
— Флаер уже над лесом. — Комендант едва заметно поморщился, видимо, вспомнив, в каком состоянии одна из немногих летательных машин, переживших катастрофу. — До нижних… нет, ребенок туда не доберется физически.
— Если ему не помогут, — ответил Ветров. — Что именно сказала воспитательница? Я слышал самые дикие версии.
— Что ребенка утащил лес. — Поджатые губы Брагина превратились почти в бесцветную линию. — Именно лес, не лесной зверь. Стволы и ветви извивались как щупальца, схватили ребенка, мгновенно отделили от группы…
— У меня был сон. Вещий сон, — упрямо повторил Ветров. И предпочел не заметить, как переглянулись при этих словах окружающие. — В этом сне девочку уносил литофаг. И я знаю, куда он ее потащил. Прочесывать лес можно бесконечно. Просто полетим вместе, и ты сам все поймешь.
Комендант помолчал, сверля взглядом товарища.
— Не ты ли меня убеждал в необходимости иррационального? — Алексей стиснул пальцы в кулак, чувствуя бессилие. Одно дело — неспешные философские беседы за чаем, другое — реальная ситуация. Чрезвычайная ситуация, в которой он ничего не решает. — Вот оно, твое иррациональное… стучится в дверь. Точнее, в мою голову. Уже которую ночь. Поначалу я думал, что герой этих снов — не я, откуда во мне эти образы из древних культур? Потом понял — это попытка коммуникации. Образы добавляет мое сознание, а внешний источник лишь передает информацию.