— Нет. Это над Доммой, снаружи. Плохо вижу, подводные окуляры не фокусируются… Но, кажется, это бот. — Павлина растерянно потерла щупальца. — За нами следят.
Уже засыпая, Аля думала, что Первая Домма сейчас как женщина — ждет, волнуется, боится. А Вторая в мужской позиции — достигает, тянется, власть имеет.
«Хотя у нас тоже есть власть — не открыть ворота, например, — думала Аля. — Вот возьмем и не откроем!»
Анфиса в своем углу комнаты храпела тихо и торжествующе. Аля показала ей язык в темноте и начала сочинять стихотворение: «Нет, ты не разбил мне сердце, это боль единоверца», никому в особенности его не адресуя.
Делегация Второй Доммы прибыла утром, за ночь они проложили рельсы — наверное, всю энергию на это бросили. Вагонетка выглядела как пробирка — длинная, обтекаемая, с реактивным двигателем в задней части. Толпа прибывших была больше, чем Аля ожидала, — человек тридцать, в основном девчонки, чуть Али постарше, видимо, первое поколение. Прибыла с ними и матушка Федора, в теле, настолько похожем на человеческое, что от этого было даже немного неловко, хотелось отвернуться и не смотреть. Удлиненная голова с экраном на месте лица, конус туловища, тонкая талия, серебряный колокол будто бы юбки.
— Что там у нее внизу, ходули, колеса или гусеницы? — прошептал Ефим из-за плеча. — Как думаешь?
— Нагнись и загляни, — не удержалась Аля. — Ты же по юбкам… специалист.
Держались гости настороженно, но с интересом, обо всем расспрашивали, удивлялись, играли с недавно родившимися котятами, гладили кроликов.
Больше всего они поразились почему-то, увидев Игрека.
— У нас таких… нет, — сказала Леся, высокая девочка с короткими темными волосами.
— Повезло вам, что не было сбоев. А у нас случился. Игрек хороший, мы его все очень любим. Вы сколько детских циклов с утробами прогнали, прежде чем на млекопитающих переключиться?
— Пока эмбрионы не кончились, — сказал Никита (имя как у дельфиненка, но совсем не похож).
Аля удивленно подняла брови, но тут Игрек замычал, она отвлеклась, не стала спрашивать. Отерла брату рот, поправила волосы — гости смотрели с ужасом и брезгливостью.
— Мы не можем себе позволить такой расточительной доброты, — сказала вдруг Леся, будто оправдываясь, будто Аля ее в чем-то обвинила. — Да и он сам разве ж не страдает?
Никита быстро одернул ее, посмотрел со значением. «Не говори!»
Освоились гости быстро. Ходили по городку, с изумленным интересом смотрели на Море — моргали, будто не веря, что может быть столько воды. Аля предложила поплавать наперегонки, Леся согласилась — она хорошо плавала, но глубины боялась, как человек, привычный к бассейну. Но она была волевая, справилась со страхом быстро, девочки почти сравнялись. Когда на пляже переодевались, Аля вдруг заметила поперек Лесиной спины ужасные длинные шрамы, как белые веревки, пережимающие кожу.