Гудвин не раз задумывался, почему глумление над ничего не подозревающими натуралами называется троллингом. Мнения тут разнились. Одни утверждали, что все дело в том, что тролли живут под мостами. В доинтернетовскую эпоху скайп и прочие древнечаты заменяли телемосты, а тролли вклинивались в них и сеяли хаос. Другое, более близкое Гудвину объяснение заключалось в том, что слово «троллинг» происходило от староанглийского «троллоп», женщина легкого поведения. Манишу нельзя было назвать женщиной легкого поведения — за такой баг в нейропрограмме Гудвин засудил бы «Генаторикс» на кругленькую сумму — однако что-то стервозное в ней, несомненно, было.
Боровой уже глотал воздух, как рыба, вытащенная на сушу. В этом Гудвин разбирался хорошо — до Большой Охоты он увлекался Большой Рыбалкой и успел выловить представителей почти всех реликтовых видов рыб. Не каких-то там трансов, одну из программ низшего уровня того же генно-инженерного гиганта «ГТ», а натуралов. В настоящих прудах. И настоящих реках. И даже в единственном настоящем море, Аральском. Это было захватывающе, мило, даже немного щекотало нервы, но, конечно, Большая Охота превосходила Рыбалку по всем пунктам. Так вот, Боровой явно нуждался в том, чтобы ему смочили жабры.
Гудвин достал из кармана фляжку с виски и протянул ее ветеринару. Тот кинул на него дикий взгляд — на здешней жаре виски раскалился до температуры жидкого металла. Однако кто платит, тот и музыку заказывает. Боровой сделал мучительный глоток, покраснел, закашлялся, и за всей его мужественной бронзовокожей красой проступил шкет-ботаник, дитя нижнего сектора, маленький помоечный библиофил. Гудвин ухмыльнулся и хлопнул ветеринара по потной спине. Сам он не стал менять внешность. Зачем? Да, брюшко, да, лысина, зато загар натуральный, и крепкие мышцы под рубашкой тоже не накачаны пластоцитовыми волокнами. А Маниша любила его и таким. Иначе см. пункт об иске «Генаториксу» на кругленькую сумму.
Можно было бы вмешаться и спасти багровеющего от виски и смущения ветеринара, но Гудвину не нравилось, как тот поглядывал на Манишу. И на него. И снова на Манишу. Ах, прелестная бабочка в лапах толстого мохнатого паука. А паук небось требует у бабочки участия в извращенных сексуальных практиках, хлещет ее ремнем и приковывает наручниками к трубам вентиляционной системы. Нет уж, пусть сам разбирается с пытливой, глумливой и сволочной нейропрограммой.
— Дети похожи на родителей благодаря генам, передающимся от отца и матери. То есть… — тут Боровой снова поперхнулся, сообразив, кому читает лекцию, то есть в случае натуралов. В случае трансов гены комбинируются произвольно для достижения желаемого результата…