— Репарация, — недовольно напомнила Маниша, качнув ногами в вызывающе белых сандалиях.
Ей не нравилось, когда кто-то напоминал о ее статусе. Отнюдь не все трансы служили сексуальными игрушками, кстати. Среди них были солдаты. И ученые. Потрясающие ученые, куда там Боровому с его жалким дипломом. Трансы были совершенней натуралов. И, как будто чтобы компенсировать это, натуралы владели трансами. Пункт «движимое и недвижимое имущество» из доинтернетного законодательства. Движимое — это трансы. Недвижимое, наверное, дома, хотя сейчас у всех дома движутся. Редко кому нужен приросший к одному месту дом. Допустим, решил ты отправиться на Большую Рыбалку на Карибы, и что? Искать транспортное средство, добираться на нем куда-то, паковать чемоданы, потеть, кашлять от дорожной пыли. Ну уж нет. Мобильные дома — залог счастливого настоящего и стабильного будущего. Поскольку именно они и составляли основу бизнеса мистера Гудвина, бизнеса, отметим, наследственного и процветающего, для него все ровно так и было.
— Репарация, да, — выдавил из себя Боровой. — Гены могут ломаться. И это происходит с большой частотой, но благодаря системе репарации все ошибки коррек… исправляются. Но, если поломать систему репарации, ошибки будут накапливаться.
— Зачем?
Маниша смотрела на него, округлив глаза. Как будто ей и правда было интересно. Гудвин ощутил мимолетное раздражение. Он и сам прекрасно мог бы рассказать своей трансе про систему репарации, только для нее эта информация была совершенно бессмысленной, как и любая информация, не касающаяся Хозяина. Она просто поддерживала разговор. А может, провоцировала его, Гудвина, на ревность. Тем более не следовало вестись. Пусть чирикает с ветеринаришкой, а мы пока посмотрим на добычу… Последнюю Добычу, даже вот так. Без нее коллекция охотничьих трофеев Гудвина была неполной, с ней станет предметом зависти любого из братьев-охотников. Homo filliensis. Без «sapiens». Хотя в тесном охотничьем кругу их называли просто «филешками».
Достав бинокль (а ветеринаришка наверняка мог просто включить зум-режим в своих модифицированных глазах, скотина полутрансгенная), Гудвин уставился на то самое сплетение ветвей, где располагалась колония «филешек». На заднем плане звучало унылое блеянье Борового: «Первая Волна экспансии… планетарный кодекс… система открытого цикла, придуманная доктором Моррисоном…». Ох да. Урок биоистории, пятый грейд.
«Первое. У поселенцев нет пути назад. После посадки колония становится совершенно автономной».
«Второе. Поселенцы должны по максимуму использовать местные ресурсы».