В номере-то не было, но Глаша вспомнила, где и при каких обстоятельствах делала похожие движения — произошло это не далее чем вчера, когда они с Зурим кругами ходили вокруг дуба и обсуждали, как будут обрабатывать его плоды, чтобы они стали похожими на окайо. Выходит, девушки-претендентки шпионили за Глафирой и приняли её метания возле дерева за репетицию танца?
— Вообще-то, если б я не знал, что вы выбрали для конкурса падервааль, то моей первой мыслью тоже было бы, что вы отрабатываете номер, — прошептал над ухом непонятно как материализовавшийся на соседнем сиденье Крайс. — Сложно было по-другому объяснить ваши… эм… телодвижения.
Глаша глянула на его ироничную улыбку и ответила независимо:
— А, по-моему, было совершенно очевидно, что мы кружим возле дуба в поисках плодов окайового дерева.
Глафира ожидала выхода на сцену Зурим с лёгким волнением. Мучил вопрос, достаточно ли удачно расположились дневные и ночные светила, чтобы фокус с пылающим шарфиком не окончился возгоранием сцены и самой танцовщицы? На всякий пожарный случай Глаша даже пошарила взглядом по стенам в поисках пожарного щитка с огнетушителем и взяла на заметку, что справа за колонной в небольшой нише виднеется какой-то стеклянный шкафчик с предметом, похожим на баллон с пульверизатором.
Зурим нерешительно вышла на середину сцены, и сразу приковала мужские взгляды. Ещё бы! Всё-таки её экзотический костюм для консервативного в одежде Дарлита казался очень откровенным. Но как он ей шёл! Подчёркивал идеальные формы и удивительным образом сочетался с таинственным взглядом раскосых карих глаз.
— О чём будет ваш танец? — поинтересовалась королева.
— Танец о любви. О том, как душа ждёт того, кто предназначен небесами, как тоскует по нему и как сгорает дотла, если волею светил встреча не предусмотрена.
Звучало трогательно и даже немного трагично, но ни зал, ни судейская четвёрка не прониклись идеей. На лицах мужчин играла усмешка. Все уже заранее решили: номер восточной красавицы закончится тем же движением, что и предыдущие три выступления, и окружающих занимал только один вопрос, как танцовщица объяснит наличие рубящих движений ладонью в композиции про любовь.
Зурим подала знак кому-то за кулисами, и вдруг свет на сцене погас. Установившуюся в зале тишину нарушил мягкий шелест. До чего приятный, ласкающий ухо звук! Захотелось, чтобы он сделался громче, и он сделался. Превратился в мелодичный перезвон колокольчиков. Зрители в восторге замерли. То-то же! И это они ещё не знали, что эти райские звуки Зурим извлекает при помощи местных массажёров.