Она постучала в каюту, открыла дверь, каюта оказалась пуста. На нижней палубе Мэг тоже не было, но из кухни доносился голос Омара, разговаривавшего с кем-то, наверняка он говорил с Мэг. И Дели отправилась на кухню.
Стуча ножом, Омар быстро резал свеклу. Рядом с ним чистила лук Мэг, решившая ему помочь.
— Доброе утро, — поздоровалась Дели весело и бодро.
— Доброе утро, госпожа, — заулыбался Омар, показывая чуть ли не все свои большие белые зубы.
Мэг, вытирая полотенцем слезы, появившиеся от лука, едва слышно ответила:
— Доброе.
— Мы направляемся в Маннум, знаешь, Мэг? — спросила Дели и почувствовала, что в ее голосе появились какие-то новые, заискивающие интонации. Она подождала, что ответит Мэг, но та неопределенно повела головой и опять принялась за лук. — Мне кажется, там будет выгодней на фабрике взять… — Дели замолчала, она почувствовала, что дочь совершенно не желает с ней разговаривать. — Ты недовольна, что мы идем в Маннум, Мэг?
— Главное, чтобы ты была довольна! — резко ответила Мэг. Дели показалось, будто ей луковую шелуху бросили в лицо. Или действительно острый запах лука достиг и ее. — Я думаю тебе безразлично, довольна я или нет! — сказала Мэг резко и коротко, продолжая резать лук.
— Мэг, я в затруднительном положении. Я просто не могу, я просто физически не могу угодить всем: и тебе, и Гордону, и мистеру Джойсу, ты так не считаешь?
— Никому не надо угождать, мама, кроме одного!
— Но я совершенно не желаю ему угождать! — воскликнула Дели.
— Никому не надо угождать, кроме Всевышнего, — так же резко добавила Мэг.
Вот это новости. В честь чего она заговорила о Всевышнем, раньше у нее не было подобных мыслей. Или Мэг что-то вычитала в этой книжке про войну?
— Я не совсем понимаю, Мэг…
— Бог создал женщину для любви, и больше ни для чего. А ты не выполняешь того, для чего он тебя создал.
Дели заулыбалась.
— Нет уж, Мэг, помилуй. Вас у меня четверо. И одного родила я мертвым. И одна девочка… — Дели замолчала.
— Знаю, девочка задохнулась в младенчестве во время сна. Ты не виновата, я прекрасно знаю!
— Уж в чем, в чем, а в этом ты не можешь меня упрекнуть. — Дели снова почувствовала — лук бросился в глаза, и они стали слезиться, так что она отвернула голову в сторону.
Омар деликатно улыбнулся и выскользнул из кухни, чтобы не присутствовать при этом не слишком любезном разговоре.
— Я говорю не о такой любви — физической, рожать детей, — а о божественной, о любви настоящей!
«О Боже! Это же девичьи фантазии о настоящей, возвышенной, божественной любви, — подумала Дели. — Да, определенно Мэг совсем не чувствует себя счастливой».