— Может быть, хотите кофе? — спросила Салли у вошедших.
— Нет, благодарю вас, — ответила Дели.
— Максимилиан, можешь доиграть за меня партию в шахматы с Салли, а мы приступим, Филадельфия? — спросил Берт, поднимаясь с дивана, подходя к скульптуре и снимая с нее мокрую тряпку.
Максимилиан приблизился к незаконченному бюсту, обошел его кругом и, казалось, остался вполне доволен:
— А ты знаешь, Дели, кажется, уже похоже на тебя.
— Даже очень похоже, я предлагаю так и оставить. А голову этого чудовища выставить на вернисаже современного искусства или продать какому-нибудь фермеру, чтобы он поставил это у себя на огороде, — засмеялась Дели.
— Филадельфия, прошу вас, садитесь вот сюда, — подвинул Берт кресло к центру комнаты, и Дели села в него. — А посторонних прошу не мешать или удалиться. И пожалуйста, по возможности воздержитесь от критических замечаний, и вы в том числе, Филадельфия. Несколько сеансов — и вы просто преобразитесь и превратитесь в лесную нимфу или речную сирену!
— Ах, делайте со мной что хотите, — сокрушенно вздохнула Дели.
— Берт, ты хочешь лепить ее обнаженную? Мы так не договаривались… — недовольно сказал Максимилиан.
— Нет-нет, конечно, сколько можно повторять: обыкновенная небольшая головка, стандартно-романтическая и прекрасная, даже без рулевого колеса.
— И без трубки в зубах? Ну тогда это действительно не слишком интересно, — усмехнулся Максимилиан.
— Я же просил — без замечаний! Все, уходите в другую комнату или вообще из номера, — строго сказал Берт. Он надел легкий белый фартук и закатал рукава рубашки, потом взял стек для глины и стал вонзать его в бюст, начал отделять маленькие глиняные полоски и скидывать на пол.
Салли смешала шахматы и, поднявшись, подошла к Максимилиану, который стоял за креслом Филадельфии и смотрел, как Берт работает, и тоже стала наблюдать. Берт бросил стек на пол и, уперев руки в бока, воскликнул:
— Я так совершенно не могу!
— Все, мы исчезаем, — сказала Салли, и они вместе с Максимилианом вышли из номера.
— Чуть-чуть повернитесь, Филадельфия… Не надо быть такой напряженной. К счастью, уже никто не мешает, — говорил Берт, быстро работая руками над ее глиняной головой. — Может быть, подбородок чуть повыше… Повыше, я сказал.
Берт подошел к креслу Дели и, наклонившись и разведя руки в стороны, чтобы не запачкать ее глиной, стал целовать ее. Берт провел своим локтем по ее плечу и, слегка обняв ее спину, но по-прежнему не касаясь грязными руками, посмотрел на нее своими искрящимися золотом глазами и повел ими в сторону другой комнаты. Дели отрицательно покачала головой и улыбнулась.