В частной клинике, где практиковал молодой пластический хирург Макс Андерсон, было три комнаты, не имевших ничего общего с основными задачами этого учреждения. Расположенные вдали от операционных и подсобных помещений, они выполняли функцию своеобразного зала ожидания. Две большие — женская и мужская гостиные, одна маленькая и уютная — курительная комната, в которую можно было попасть из мужской гостиной. Макс Андерсон ожидал своего знакомого именно в третьем помещении, куда мужья и просто спонсоры клиенток, а также клиенты мужского пола (их тоже было немало) могли прийти, чтобы выкурить сигару.
Курительная была оформлена в красно-багровых тонах; обстановка составлена из мебели, маскирующейся под антиквариат. В центре комнаты стоял массивный овальный стол красного дерева, вокруг него — несколько удобных кресел с высокими спинками. Еще две пары кресел располагались у стен.
Макс Андерсон был приятно взволнован. Чтобы привести себя в чувство, он, ловко орудуя перочинным ножиком, подготовил на столе длинную дорожку белого порошка. Курительную посещали редко, он привык проводить процедуру с порошком именно здесь. Макс не боялся, что его могут застать за этим делом, — о его пристрастии в клинике и без того знали многие. О пристрастии и еще некоторых предпочтениях. Собственно, друг, которого Андерсон ожидал с таким волнением, был именно по этой части…
К лондонской «гастроли» Волков подготовился основательно. За последние месяцы он существенно улучшил свой и без того хороший английский, завел необходимые знакомства по переписке.
Одним из таких знакомцев был доктор Андерсон, с которым у Волкова завязалась теплая мужская дружба (на самом деле «теплая дружба» между мужчинами только с таким человеком, как Макс Андерсон, и возможна). У них нашлось множество тем для переписки — коллеги как-никак. Впрочем, большая часть корреспонденции между лондонским и московским хирургами была посвящена переживаниям ранимого человека с трепетным сердцем по поводу всего на свете. Из них двоих таким человеком был только Макс. Но сам британец этого не знал, считал, что оба.
В Лондон Волков приехал всего на месяц, и за это время ему нужно было пройти все стадии Подготовки к Пути. Поэтому времени крутить роман с молодым геем у него не было. К тому же он этого просто не хотел. Но ради Пути мог бы. Это было бы сложным испытанием, которое помогло бы значительно закалить дух Волкова… Но уж как-нибудь в следующий раз. С него и трехмесячной переписки хватило за глаза.
Английский перевод древнекитайского трактата «Дух бесконечности» Волков освоил, и усвоил давно — еще до выхода второй его книги. Трактат предлагал сложный Путь к совершенству духа, пролегающий через Абсолютную Свободу. Волков страстно желал пройти по Пути, но решиться на столь резкий отказ от всего человеческого не мог. Точнее, конечно, мог — знал, что может, — но не сразу. Постепенно. Описанный же Путь требовал от него быть настоящим исполином духа. К этому нужно было тоже прийти.