– Жаль. Может, все же ты вернешься? Я разогрею тебе ужин.
– Если смогу. Но не уверен. Это может занять всю ночь.
– Конечно. Понимаю, – да уж, и ты еще любишь делать это по утрам. Я-то знаю.
– Ты лучшая! – сказал он, взял меня ладонями за лицо и поцеловал.
– Но позвони, как сможешь. Я переживаю.
– Постараюсь, – сказал он и выскочил из двери.
Я могла бы убить его прямо сейчас. Это было бы идеально. Никто не знает, что он у меня. Последний звонок по телефону был, скорее всего, от какой-то шлюхи, можно было бы свалить все на нее, а главное, я хочу, чтобы этот мудак сдох. Чтобы он истекал кровью на моих глазах. Чтобы последнее, что он увидел, – это лицо девушки, которой нельзя врать. Но какое-то непонятное чувство остановило меня. Мне нужно было убедиться.
Отреагировав и взвесив все за секунду, я подбежала к плите и выключила все конфорки. Затем наспех накинула коричневое пальто, взяла сумку, закинула в нее баллончик с «медвежьим спреем», большой кухонный нож, сигареты и перчатки. Решив не тратить время, бегом сбежала по лестнице и открыла дверь дома, что выходила на улицу. Как я и думала, приехав ко мне на метро, он сейчас стоял на обочине и ловил такси. Он заметно торопился и много раз чиркал зажигалкой, пока ему не удалось прикурить. И по закону подлости, как только ему это удалось, подъехало свободное такси. Даже два. Так что, как только он сел в первое, я стремглав бросилась ко второму и, заметив, что на него нацелилась высокая блондинка, увешанная пластиковыми пакетами из дорогих бутиков, я с силой оттолкнула ее, да так, что она упала на землю и приземлилась на задницу с криком.
– Вон за тем такси! – воскликнула я, указывая водителю на отъезжающую машину, в которой был Бен.
– Куда? – переспросил меня водитель.
– Вон! За! Тем! Такси! – по слогам прокричала я, еще раз указывая направление.
– В этом городе сплошные психи, – сказал таксист, но наконец тронулся с места.
Проклиная губернатора штата и его запрет на курение, я никак не могла успокоиться и чувствовала кровь, что бурлила по моим венам и заставляла их вздуваться. Чтобы хоть как-то себя успокоить, я залезла в сумку и взялась за холодную рукоять стального ножа. Это меня успокаивало и придавало уверенности. Я должна, черт возьми, убедиться, что он такой же мерзкий лжец, как и все остальные. Тогда я смогу разделаться с ним как захочу. И его боль будет невыносимой.
Когда я во всех красках представляла, как заставлю Бена мучиться в предсмертной агонии, водитель сообщил мне:
– Они тормозят.
Я увидела, как машина, в которой ехал Бен, остановилась, и он вышел из нее. Кинув взгляд на счетчик, я полезла в сумку, достала из нее деньги и без сдачи отдала их шоферу, как только выбралась из машины.