– Если тебе тяжело, можешь не рассказывать, – сказала я, видя, как тяжело Андрею дается рассказ.
– Ребенок погиб в утробе матери незадолго до родов, – с болью произнес Андрей и, опустив голову, зарылся пальцами в волосах.
В груди больно кольнуло. О Боже! Я не знала, что сказать, какие слова утешения подобрать. Представить не могу, что чувствовал тогда Андрей. Хотя нет, наверное, могу, в подобных ситуациях всегда приходит отчаяние, и потому мы совершаем необдуманные поступки.
– Это ужасно, – произнесла я и прикоснулась к его плечу, подбадривая.
Такие воспоминания всегда очень болезненны.
– Я с головой ушел в работу, а Лера подсела на алкоголь и наркоту. Это закончилось плачевно… – Андрей на мгновение замолчал, собираясь с мыслями. – Она перерезала себе вены.
Сердце тревожно сжалось. Каково же было Андрею увидеть меня на подоконнике? Эта мысль отпечаталась в мозгу, будто резкий удар кнута, оставляющий на теле кровавые следы.
– Прости.
– За что? – не понял он, взглянув на меня.
– За то, что заставила тебя снова пережить весь этот ужас.
Я почувствовала себя виноватой. Захотелось искупить вину, дать понять Андрею, что я всегда готова протянуть руку помощи. Мы смотрели друг другу в глаза, в какой-то момент между нами проскочила искра. Не сумев противиться притяжению, потянулась навстречу его губам, впилась в них страстным поцелуем. Я не думала ни о родителях, которые могли в любой момент войти и увидеть нас, ни о Диме, которого, как мне казалось, я до сих пор любила. Просто наслаждалась сладкими губами Андрея, доводящими до безумия.
Он прижал меня к себе, властная рука скользнула вверх по моей шее, пальцы зарылись в волосы. Ковальский продолжал терзать мои губы своими, даря незабываемое удовольствие.
Господи, что со мной не так-то? Я ведь хотела вычеркнуть его из жизни, а сама сгораю от желания в его опытных руках.
Мысли испарились, стоило лишь ощутить прикосновение теплых пальцев на пояснице. Дрожь разлилась по телу сладким огнем, и я снова забылась. Мир начал сужаться, закручиваясь в спираль. Андрей прижимал меня к себе все крепче, все сильнее. Я почувствовала, как что-то твердое уперлось мне в бедро… Господи, нет!
Я оттолкнула Ковальского и неосознанно вытерла губы, будто это избавит меня от привкуса его губ.
– Прости, не знаю, что на меня нашло, – сказала я, пытаясь взять себя в руки.
– А я знаю. – Андрей сгреб меня в охапку, снова прижал к себе. – Ты хочешь меня.
Я не стала возражать, как обычно, потому что он попал в самую точку. Желание обладать Андреем лишь возрастало с каждым сказанным им словом, с каждым прикосновением и взглядом. Он попытался вновь завладеть моими губами, но я увернулась.