Не знаю, что случилось, но внезапно она оттолкнула меня и, тяжело дыша, произнесла:
– Прости, не знаю, что на меня нашло.
– А я знаю. – Я прижал ее к себе. – Ты хочешь меня.
И наши губы опять встретились. В какой-то момент мы оказались на кровати, но попытка заняться любовью потерпела фиаско. Звонок мобильного нарушил наше единение.
– Прости, – виновато прошептала, оставив меня одного со своим желанием.
Но я все понимал. Если бы мы проигнорировали мобильный, на шум в конце концов прибежала бы мама. А ее появление никак не вписывалось в наши планы.
Больше всего разозлило то, что звонил бывший Розы. Приспичило же ему именно сейчас привезти ей вещи! Придушил бы придурка! Но очередного скандала, тем более при родителях Розы, не хотелось. Поэтому, переступив через свое нежелание уходить, последовал на выход.
– …я все равно добьюсь тебя. Запомни это, – улыбнувшись, послал ей воздушный поцелуй и, надев кеды, вышел за дверь.
На улице все так же шел дождь. Я поспешил к машине, пока окончательно не промокла одежда. Но как только подошел к «Мустангу», на меня набросился бывший Розы, тыча в лицо дулом пистолета. Я только на миг растерялся, а потом тут же «протрезвел» и схватил этого придурка за руку. Пистолет упал на асфальт.
– Ты с ума сошел, кретин?! – взорвался я, толкнув его в грудь.
Завязалась драка, вместе с тем и дождь усилился. А потом выбежала Роза, видимо, на звук сработавшей сигнализации, подобрала пистолет и остановила нашу драку. Чтобы не усугублять ситуацию, мне пришлось повиноваться ее просьбе и уехать. Было страшно оставлять мою девочку с этим неадекватом, но я решил довериться ей.
На следующее утро, сидя в самолете, набрал эсэмэс: «Привет! Как ты?» Ответа не получил и написал снова: «Не молчи, красавица!» Знал, что она непременно отреагирует на это слово, но ошибся. Не получив ответа и на это сообщение, начал паниковать, но было поздно что-то менять. Самолет уже набирал высоту.
– Мне больно на тебя смотреть, Роза, – взволнованно проговорила мама, присев на край кровати.
– Все хорошо, – пыталась убедить ее я, бездумно глядя в белый больничный потолок. – Я справлюсь.
– Справишься… Дай-то Бог, – она помолчала, а потом все же решилась на вопрос: – Розочка, ты так и не сказала, как это произошло. Вот черт нас дернул поехать по магазинам… Это я во всем виновата.
– Не надо, мам, – от воспоминаний на глаза накатили слезы, а в горле встал тугой комок.
– Прости, девочка моя. Не говори, не нужно. Прости меня. Я не должна была спрашивать…
– Нет, мам, все нормально, – я глянула на нее и взяла за руку. – Дима… он… Мам, вы ведь с папой столько всего не знаете, – сквозь пелену слез прошептала, голос дрожал.