Мне необходима хоть чья-нибудь поддержка.
– Точно?
– Да. Не волнуйся.
Попрощавшись с Людой, подошла к окну. На улице было еще довольно светло. Больничные стены давили, не позволяя выбраться из удушающего кокона. А мне хотелось глотнуть свежего воздуха и привести мысли в порядок. Но сильнее всего хотелось убежать отсюда. Я вдруг четко осознала, что не успокоюсь, пока Новиков ходит по этой земле, совершая преступления, за которые его никто не наказывает. Ведь должна же быть справедливость. И пусть для него этой справедливостью буду я.
Не понимая, что делаю, бросилась к тумбочке, открыла дверцу и принялась хаотично перекладывать в сумку вещи: нижнее белье, халатик, зубную щетку. Похоже, это единственное, что у меня осталось. Сдержав внезапный порыв разреветься, сжала зубы, сменила больничные тапки на свои туфли и выскочила из палаты. Коридоры пустовали, мне удалось незаметно выскользнуть из больницы. Замерев на крыльце, вспомнила о пистолете, который зарыла в саду дома. Дома, которого больше нет. Слезы снова брызнули из глаз. Вдохнув вечерний воздух, попыталась успокоиться. Перекинула сумку через плечо и, сбежав со ступеней, натолкнулась на кого-то.
– Извините, – буркнула, не поднимая головы.
Хотела отойти, но крепкие руки не позволили, удержав за плечи.
– Роза?! – раздался встревоженный знакомый голос.
Я подняла голову и увидела Андрея Ковальского. Не в силах что-либо объяснять, кинулась в его объятия и обессилено разревелась.
– Что случилось, Роза? Куда ты собралась?
Мне так не хватало того, к кому могла просто прижаться, на чьем плече могла поплакать. Я крепко вцепилась в него, ища поддержки.
– Я… – протяжно всхлипывала. – …Не могу больше там находиться.
– Почему? – он отстранил меня от себя и заглянул в глаза. – Что произошло? Тебя кто-то обидел? Этот твой Дима?
От упоминания его имени внутри все перевернулось. Внутренности обожгла такая злоба, что я с ненавистью выплюнула слова:
– Не напоминай мне об этом уроде!
Меня затрясло, гнев требовал выхода.
– Роза, объясни, что произошло, иначе я не смогу тебе помочь.
– Мне уже никто не поможет. Я жить не хочу, понимаешь?
Я попыталась вырваться из рук Андрея, но он не позволил. Сумка сползла на плечо, я резко закинула ее обратно.
– Ты опять? А ну выброси эти мысли из головы. Слышишь? – он встряхнул меня.
Я непроизвольно закивала, шмыгая носом, а потом прошептала:
– Сначала я потеряла ребенка… А теперь вот родители… – голос дрожал, слезы продолжали течь по щекам. – Их больше нет.
– Как нет?
– Сегодня приходил следователь… Сказал, что наш дом… сгорел. От них почти ничего не осталось. Теперь у меня никого нет, – прошептала я, снова прижавшись к груди Андрея. – Никого нет. Никого…