— Тебе ли, изменнику, о моем счастье заботиться?! — процедил сквозь зубы Кантакузин и отвернулся. Больше он не желал ничего говорить.
Пленника по приказу Воихны переправили в Драму. Кесарь делал все, чтобы хоть как-то сгладить свою вину перед Кантакузином. Он окружил его заботой и вниманием и стражникам приказал выполнять любую его прихоть. Более того, он пообещал Кантакузину, что, коли будет его воля, отпустит он его с Богом домой. Единственно, что держало Воихну в неизвестности и удерживало от каких бы то ни было действий — это отношение к пленнику царицы Елены. Ведь она на правах сюзерена могла потребовать столь знатный трофей себе. А Кантакузин мог бы еще пригодиться кесарю для дальнейших планов. И Воихна рискнул. Рискнул поехать к Елене лично и просить у нее разрешения отпустить Кантакузина восвояси. Но дорога оказалась несчастливой — Воихна нежданно заболел и провалялся в постели в замке одного из своих властелинов целых двадцать пять дней. Лишь после этого он, наконец, попал в Серры. Елена приняла его любезно — ведь он вместе с Миланом Топличанином разбил проклятого Кантакузина и спас ее и ее державу от позора завоевания. Узнав о просьбе кесаря, царица поначалу пыталась отговорить его от столь неразумного шага, но, поскольку Воихна упорно продолжал настаивать на своем, благосклонно разрешила поступать с пленником, как его душе будет угодно. В приподнятом настроении возвращался Воихна в Драму. Но там его ожидал новый удар.
Иоанн Палеолог, узнав о поражении и пленении Кантакузина, воспрянул духом. Он быстро собрал войско и за три перехода оказался в окрестностях Адрианополя. Столица Матвея Кантакузина сдалась без боя. Это случилось так быстро, что семья Кантакузина — жена Ирина, сестра Иоанна и ее дети не успели покинуть город. Но Палеолог благожелательно, вопреки наговорам советников, отнесся к семье пленника. Поставив в Адрианополе своего архонта, Иоанн вернулся в Перифеорион и послал гонцов к Воихне, которым было поручено выкупить у кесаря Матвея за любую цену. Воихна и слышать об этом не хотел. Но гонцы не сдавались; они сообщили, что города Матвея заняты, а жена и дети в плену. Кесарь понял, что Матвей Кантакузин ему больше никогда не пригодится. Гнев заполнил его душу. Он дал приказ ослепить пленника. Но гонцы, чудом перехватившие этот приказ, пригрозили Воихне, что в таком случае он не получит ничего, ибо император Иоанн повелел доставить Матвея целым и невредимым. За это он платил большие деньги. И Воихна сдался.
12
«Ради защиты отчей земли от посягательств на нее и ради упрочения благоденствия и мира среди подданных царства моего, я, в Христа-Бога благоверный, царь Стефан Урош V, господин всем сербам и грекам, и Поморью, и Западным землям, объявляю состояние войны с нерадивым братом отца моего, отступником и самозванным царем, дядей царства моего Симеоном». Такая грамота, написанная красными царскими чернилами с личной подписью и золотой печатью Уроша, была объявлена глашатаями во всех концах Сербской империи, как на юге, где происходило непосредственное столкновение двух царствующих особ, так и на севере, где эти неурядицы и распри наиболее отчетливо выразились в недовольстве дубровницкой колонии в городе Железник, ибо бесконечные столкновения мешали дубровчанам спокойно торговать (а это было основным их занятием) и даже более того — подвергали их жизни ненужной, а главное, бессмысленной опасности.