— Станет красивым, когда Юнис закончит его обустройство. И стены опять сомкнутся.
— Вы хотите сказать, она опять почувствует себя в клетке? — с сомнением спросила Линни.
— В новой клетке, — подтвердил я.
— Жизнь не может быть перебеганием из одной клетки в другую! — страстно воскликнула Линни, возмущенная такой мрачной перспективой.
— Каждый живет в клетке, — сказал я. — Весь фокус в том, чтобы не хотеть выбраться на свободу.
— Прекратите, — огорченно попросила она. — Не хочу этого слышать.
— Люди любили держать коноплянок, — продолжал я. — Но теперь их не держат. Вместо них волнистые попугайчики. Так что с вами будет все в порядке, маленькая конопляночка.
— Никогда не понимаю, шутите вы или говорите серьезно.
— Всегда говорю серьезно.
— Но половина того, что вы говорите, это... нелепо до безумия.
— Жизнь серьезна, жизнь нелепа. Все безумное серьезно, все серьезное нелепо... Давайте побежим до той раздевалки, я обгоню вас.
Она бежала босиком и опередила меня, прислонилась к неотесанным доскам стены и хохотала до слез, пока я вытряхивал из ботинок песок. Мы прошли еще немного, потом сели на горячий песок и смотрели в темноту на спокойный океан. Между нами и Японией никакой земли, полмира воды.
— Вы приехали сюда, чтобы найти Оликса или... быть с нами? — спросила она.
— И то и другое.
— Вы привезли с собой Уолта, — покачала она головой, — значит, ради Оликса.
— Уолт предпочел бы остановиться где-нибудь в другом месте, — улыбнулся я. — Калифорния — ради Оликса, Санта-Барбара — ради вас. Вы довольны?
Линни пробормотала что-то. Мы сидели молча, и она босыми ногами собирала песок в холмики.
— Думаете, что найдете его? — наконец спросила Линни.
— Оликса? Наверно, найдем.
— Когда примерно?
— Не знаю. Может, завтра...
— И тогда... вы уедете домой?
— Думаю, да.
— Опять в офис... — Она взмахнула рукой, будто обнимая широкое небо.
«Опять в офис, — холодно подумал я, — опять копаться в частной жизни людей, опять ставить западни, опять вечный дождь, пустота квартиры в Путни. Короче, опять к моей нормальной жизни». Фокус в том, чтобы не хотеть выбраться на свободу.
— Что вы собираетесь делать теперь, закончив школу? — спросил я.
— После этого путешествия все прежнее кажется ужасно скучным. — Она тяжело вздохнула.
— Дэйву скоро позволят ходить...
— Знаю, — перебила она. — Не думайте, что я не знаю. Я предполагала в сентябре поступить на курсы секретарей... Но теперь не хочу. Почему нельзя все время просто жить на пляже?.. — Она обняла руками согнутые колени.
— Не хватит пляжей.
Линни хихикнула.
— Вы, наверно, последний живой романтик. На государственной службе. Так мне кажется. Вроде папы.