Йола управляла ранчо с эффективностью того сорта, когда управление кажется вообще незаметным, держала персонал и гостей в полной гармонии без насупленных бровей, озабоченного вида и без тени агрессивности. Светлые волосы она по-прежнему стягивала узлом на затылке, носила джинсы, рубашки мужского покроя и мягкие туфли без каблуков. Никаких сапог, ничего мужеподобного. Она излучала дружелюбие и располагала к доверию, но улыбка никогда не касалась ее глаз.
Йола не ездила по утрам на прогулки, и я не сидел рядом с ней за столом, но многие мужья и некоторые жены добивались ее расположения и старались занять место рядом с ней. Вечером в четверг, когда я вместе с другими гостями пил послеобеденный кофе на длинной открытой веранде, она грациозно опустилась в кресло рядом со мной и спросила, удобно ли в моем коттедже и нравится ли мне, как я провожу отпуск.
Я ответил обычными банальными фразами, которые она выслушала вполуха.
— Вы молоды, — продолжил я разговор, — и уже владеете таким красивым местом.
— Оно принадлежало моему деду, а потом матери. Она умерла года два назад, — ответила Йола, добавив в голос немного дружеской откровенности.
— Здесь всегда было ранчо-пансионат? Я имею в виду, что место слишком холмистое, чтобы держать скот.
— Всегда ранчо-пансионат, — подтвердила она. — Мой дед построил его лет сорок назад... Как вы узнали о нас?
Я неторопливо взглянул на нее. Она спросила из любопытства, а не потому, что у нее возникли подозрения.
— Я спросил в Джексоне, где можно отдохнуть в приятном спокойном месте.
— И кто вам порекомендовал нас?
— Какой-то случайный собеседник.
Она удовлетворенно кивнула.
— А что вы делаете зимой? — спросил я.
Глаза ее вспыхнули от приятного воспоминания, и губы сложились в довольную улыбку, словно зима доставляла ей большее удовольствие, чем управление пансионатом.
— Мы перебираемся на юг. С ноября до марта эта долина из-за снега становится недоступной. Обычно мы приезжаем сюда в мае и открываем ранчо на второй неделе июня, но каньон часто непроходим и в июне.
— А куда вы деваете лошадей?
— Мы перегоняем их на ранчо друзей.
Голос сильный, тон уверенный, как и она сама.
Я наблюдал, как она обежала взглядом паддок с кобылами и жеребятами, немного задержалась на них и потом снова посмотрела на меня. Спокойно, без выражения.
Я воспользовался улыбкой номер пять из разряда предназначенных только для взрослых и спросил, не одиноко ли ей здесь, в таком диком изолированном месте. Она не отреагировала на эту туповатую, но часто употребляемую попытку заигрывания, а только покачала головой. Я был единственным мужчиной среди гостей, которого не сторожила жена, но она не проявила ни малейшего интереса.