Вик с Миком и Диком ехали обратно. Вик блевал через каждые пять минут. Он очень тяжело переносил известие о том, что делал секс не только с мужиком, но и убийцей.
— …и тогда Цань Бао сказала, что сначала подумала, будто Мел — это убийца, — рассказывал Мик.
— Цветочек Мел? — удивился Дик.
— Да. Бандит оказался не только бессмертным. Он владел секретом перемены пола по собственному желанию. Прикинь!
Вика опять вывернуло в окно.
— Они следили за нами почти неделю, — сказал Вик, наконец, отдышавшись, — странно, а я их не замечал. Но почему она взяла Мел, а не Клар?
— Она просто перепутала. Мы для них все на одно лицо.
Постепенно дорога пустела.
— Классный был концерт, — сказал Дик.
— А? — спросил Мик.
— Значит, Мел теперь лафа?
— Ясная морковь, — сказал Мик.
— Знаешь, что я думаю? — спросил Дик.
— Ну?
— Нам никогда не стать китайцами, — сказал Дик. — Обидно да?
— Ясная морковь, — сказал Вик.
Мик на заднем сиденье раскрыл буквонайзер и стал писать доклад на имя Пытливого Шефа Третьего округа Цань Бао.
Александр Гадоль. Авторский проект
1
Город с высоты чердаков похож на историческую картинку хроник Второй мировой войны до налета вражеской авиации. Черные деревья без листвы, на ветвях вороны, на проводах воробьи, голуби на карнизах. Небо обложено тучами, как гортань больного дифтерией. По обочинам пятна серого снега. Люди и машины смешались в пестрое месиво. Месиво напоминает свалку отходов, но свалка статична, а месиво шевелится. Люди похожи на беженцев. Идут и едут в разные стороны. Рядом вокзал — это многое объясняет. Двое выделяются из общей массы. Эти двое — журналист и оператор. Их объединяет невидимая сила, не дает им слиться с толпой. С высоты чердаков их сразу видно. Идут неспешно, выпадают из общего темпа. Похоже, что-то замышляют.
Журналист оператору:
— Он смотрит всякие фильмы — и фуфло, и ше-девры.
Между ними прошла женщина.
— Эти все актеры, актерская игра — фуфло. Его волнует только монтаж. Переход с плана на план, склейка кадров, панорамы, свет, звук, затемнение. Это трогает его до слез. Вот, посмотри. — Журналист указал рукой вперед. — Посмотри. Эти люди не притворяются. Они так живут, гуляют, умирают. Все по-настоящему. Вообще не подозревают, что они актеры. Они так привыкли. Мы можем пользоваться ими совершенно бесплатно. Пока они ничего не знают, не догадываются, они будут играть лучше самых лучших актеров. Ну, а когда догадаются, то их игра станет фуфлом, то есть можно будет сказать «не верю!». Поэтому нам нужны люди именно с улицы. Бесплатно. Их незнание — наша сила. Понял, о чем я? Твое дело съемка. Снимай, как удобно, главное, чтобы побольше, а я потом договорюсь за монтаж. Знаю одного чувака, он смонтирует все, как надо. Все, что мы ему принесем, будь спокоен. Ты снимешь на свой «Canon» какого-нибудь болвана, который даже не догадывается, что он болван. Без нас он так и останется болваном, а этот фанат сделает его героем. Все будут на него смотреть и плакать. Его никчемная жизнь станет эталоном! Ему будут завидовать богатые сынки! Да что там! Сам Гагарин и тот отказался бы от полета ради такого чуда. Понял меня? А все потому, что я знаю куда, чего и зачем. Мы ему дадим наши кассеты, а он нам вернет мессию, не меньше. — Журналист засопел и облизнулся.