Как и в предыдущую субботу, через минуту из сарая повалил едкий дым, за ним раздался кошачий крик, Венцель тут же вышел и закурил.
— Пошли, — толкнул Крутилин старшего агента.
— Нет, Иван Дмитриевич, — взмолился тот, — жить хочу.
— Да ты шо? Всегда первым под пули лез.
— То под пули. А здесь Сатана. Вдруг в козла превратит?
— Да ну тебя.
Крутилин, достав револьвер, двинулся к сараю, который, как в Крыму, весь был в дыму.
— Сыскная полиция. Руки вверх, — скомандовал он.
Опрос пришлось проводить в трактире на Гагаринской — у Фрелиха то ли из-за страха, то ли из-за того, что весь день проторчал на морозе, зуб на зуб не попадал.
— Ну-с, ждем от вас объяснений: где кошку взяли, чем усыпили и, наконец, зачем сожгли? — взял быка за рога Крутилин.
Венцель захлопал глазами:
— Вы о чем?
Фрелих в ответ расстегнул воротник, вытащил нательный крестик и вытянул его в сторону кассира:
— Не юли! Говори, зачем тебе Сатана понадобился?
— Вы точно из сыскной? — спросил Венцель, оглядываясь по сторонам, не придет ли кто на помощь? Ведь явно сумасшедшие. И оба с револьверами.
— Из сыскной, — заверил его Иван Дмитриевич. — Надворный советник Крутилин.
— Слышал о вас.
— Ну-с, повторяю вопрос, зачем сожгли кошку?
— Я этого не делал.
— А как же крик? Мы его слышали.
— И не раз, — поддакнул начальству Фрелих. — В прошлую субботу уж так орала…
— А-а! Понял! Вы про Котолизатора.
— Кото… кото чего?
— Я так прозвал котенка, что поселился в моем сарае. Игра слов. Катализаторами называют вещества, которые ускоряют химические процессы. Дело в том, что котенок всегда вопит во время моих опытов, вот я и решил, в шутку, конечно, что эти крики их ускоряют.
— Что за опыты? — строго уточнил Крутилин.
— По долгу службы я учитываю и обмениваю на рубли золотые монеты, — стал рассказывать Венцель. — Сами понимаете, среди них попадаются фальшивые, я обязан их выявить. В начале ноября клиент принес в банк два австрийских дуката чеканки 1852 года с портретами Франца-Иосифа Первого. Как и полагается, первым делом я их взвесил. И что вы думаете? Один из них оказался легче другого. Всего на чуть-чуть, на половину аптекарского грана[7]. Неужели фальшивый? Я осмотрел монеты в восьмикратную лупу, однако портреты на аверсах, гербы на реверсах и гурты[8] были абсолютно одинаковы. Однако отличия все же имелись: «тяжелый» дукат блестел, будто отчеканен вчера, «легкий» же был тусклым. Как думаете, какой я сделал вывод?
— Вопросы здесь задаю я, — напомнил Крутилин.
— Простите. Привычка. Раньше в реальном училище химию преподавал. Потому и смог разобраться в данном казусе, с разницой в весе. Надеюсь, понятно, что «тяжелая» монета хранилась в чулке или в банке?