— Сядь сюда, дитя. — Человек без лица толкнул Алису к деревянному стулу с высокой спинкой. — Дай-ка я тебя как следует рассмотрю.
Он присел напротив на корточки. Глаз в прорезях маски было не разглядеть, да она и не хотела их видеть…
— Хорошая девочка. — Шершавый палец прочертил полосу на Алисиной щеке. Почти ласково прочертил. — Ты моя сказочная девочка. Ты же будешь вести себя хорошо?
Она сглотнула колючий ком, кивнула.
— Надеюсь, ты любишь сказки?
Алиса уже и забыла, когда в последний раз ей рассказывали сказки. Наверное, очень давно, когда она была еще совсем маленькой.
— Любишь. Все дети любят сказки. — По голосу было слышно, что он улыбается. Это же ведь хорошо, что он улыбается?! — Вот, к примеру, я очень их люблю. У меня есть книга. Удивительная книга с удивительными картинками. Хочешь взглянуть?
— Хочу. — Она снова кивнула. — Очень хочу.
— Вот и прекрасно! — Определенно, он улыбался под своей страшной маской. И по голове Алису погладил ободряюще, а потом сказал: — Я тебе покажу. Только, чур, руками не трогать! Это очень ценная книга.
Руки ее он примотал к стулу веревкой, а потом придвинул стул к верстаку, на который выложил книгу. Это была очень старая книга, в вытертом переплете, с позолотой на корешке. Названия Алиса прочесть не успела, заметила лишь, что оно не на русском языке.
— Это сказки братьев Гримм. — Человек в маске любовно погладил переплет. — Одно из первых изданий. Уникальная в своем роде вещь. Но тебе все равно этого не понять, поэтому давай смотреть картинки!
Картинки были страшные. Не должно быть таких картинок у детских сказок. И сказок таких неправильных быть не должно. А еще ее, Алисы, не должно быть в этом ужасном месте… Хотелось закрыть глаза, чтобы не видеть, но она помнила предупреждение Маруси. Сказочника нельзя злить. Значит, нужно смотреть и слушать.
Она все сделала правильно, она вела себя хорошо. Настолько хорошо, что заслужила похвалу, черствый пряник и чашку горячего чая.
— Хорошая девочка, — сказал Сказочник, отвязывая онемевшие Алисины руки от подлокотников. — Скоро ты поймешь, насколько прекрасна моя идея. Придет время, и ты станешь ее частью. А теперь вынужден откланяться, у меня еще много дел.
Как только над головой захлопнулся люк, из полумрака выступила Маруся, уселась рядом, спросила:
— Он показывал тебе картинки?
— Гадость, — сказала Алиса шепотом. — Он ненормальный, да?
— Он называет свои картинки иллюстрациями. — Маруся разгладила складки на своем прекрасном платье, добавила со вздохом: — Я долго запоминала это слово. И долго не понимала, что оно обозначает. Я глупая, да?