Каково же было его удивление, когда, устало усаживаясь в свой серебристый «Мерседес», поданный к выходу пожилым водителем, он заметил знакомое красное платье.
Это была все та же незнакомка, только уже не босая.
Прелестница рассеянно смотрела куда-то вдаль. В губах у нее была неприкуренная сигарета. Помедлив мгновение, Роберт взял у водителя зажигалку, вышел из машины и направился прямиком к Машке.
Сказав что-то на чистом русском о вреде курения, он дал Машке прикурить. Та отстраненно поблагодарила. Затем, взглянув на него влажными карими глазами уже с гораздо большим интересом, совершенно неожиданно для американца взяла двумя руками его лицо, приблизила к себе и сочно поцеловала в щеку. Потом развернулась и пошла к лифту. Она немного пошатывалась, как будто была не трезва. Роберт двинулся за ней.
Лифт двигался медленно. Машка стояла спиной к мужчине, как будто его и не было. Он следил за лифтом, раздумывая о целесообразности продолжения знакомства. Когда лифт прошел уже третий этаж, бархатная сумочка Машки «неожиданно» выпрыгнула из рук. Девушка ахнула, и грациозно наклонилась, чтобы поднять ее. Как вдруг тоненькая бретелька красного платья «совершенно случайно» скатилась с плеча, обнажив безупречную Машкину грудь. Проходивший мимо постоялец гостиницы при виде такой красоты застыл как вкопанный, за что получил внушительный пинок в спину от своей немолодой дражайшей половины. Машка же как ни в чем не бывало водрузила на место непослушную бретельку и, заметив Роберта, без тени смущения подарила ему один из своих коронных тщательно отрепетированных взглядов.
Короче говоря, в эту ночь Машка ночевала не у себя дома. И не в снятом заранее номере престижной гостиницы N. Ночь эту она провела в роскошной пятикомнатной квартире американца на Чистых прудах.
Дверь им открыла приятного вида домработница. Появление поздней гостьи ее совершенно не удивило. По просьбе хозяина она быстро накрыла на стол и скрылась в одной из комнат. Минут через пять, уже переодевшись, появилась снова и, испросив позволения, отправилась домой.
Машка проснулась около полудня. Откуда-то доносился аппетитный запах яичницы. Она обвела взглядом комнату, обставленную немного скучной, на ее взгляд, мебелью. На дверце шифоньера висело красное платье. Оно было единственным ярким пятном в этой комнате. Девушка улыбнулась своему платью.
Тяжелые бархатные шторы были задвинуты, отчего в комнате стоял полумрак, с детства внушающий Машке страх. Она подошла к окну и раздвинула шторы. Яркое летнее солнце ворвалось в комнату. Но ощущение опасности не проходило. «К чему бы это?» — подумала она, но решила не обращать внимания.