– Как это выматывает… – произнес он.
– Послушай, Фарбус, – сказала я, чувствуя, что сейчас самое время. – Совсем не хочется тебя расстраивать, но вряд ли могу чем-то помочь. Судьбы миров и Вормхол это серьезно, но в Среднем мире и так достаточно проблем. А моя судьба – спасти Звенящую Долину. Хотя теперь от нее, наверное, остался один пепел…
– Об этом не переживай, – проговорил Фарбус отстраненно. – Если вы вернете цветок в хранилище, тебя можно будет вернуть обратно в тот же момент времени, когда и забрали.
Я попыталась осмыслить сказанное, но только волосы стали сильней гореть.
– Не понимаю, – произнесла я.
– Не страшно, – отозвался Смотритель. – Главное, что когда вернешься, никто не заметит твоего отсутствия.
Лодин хохотнул и метнул в меня воздушный поток, едва успела увернуться. Но строгий взгляд Фарбуса немного успокоил шута. Тот недовольно закатил глаза и уселся прямо на пол, скрестив ноги. Края портков грустно повисли над блестящей поверхностью, а из левой штанины выбилась нитка.
Я послала черноволосому победный взгляд, а Фарбусу сказала:
– Ну хорошо. Значит, если Звенящую долину сожгут, я смогу вернуться и молить Ферала о пощаде. Это прекрасно. Прямо камень с души. Серьезно. Но это не объясняет, зачем я здесь.
– Милая Агата, – проговорил лысый озабоченно. – Все дело в том, что.... Две другие стихии не найдены. И вовсе не потому, что плохо искал. Наоборот – перерыл весь Средний мир вдоль и поперек, даже в Верхний и Нижний заглянул на всякий случай. Мало ли куда может вашего брата занести. Но даже там не нашел. Видимо, они в этот раз просто не родились.
Я уточнила на всякий случай:
– «Наш брат» – это стихии?
Лысый кивнул.
– Совершенно верно, – согласился он. – Стихии. Раз в эон вы собираетесь и с помощью силы природы переносите цветок прямо сюда. Но, как уже говорил, сейчас что-то изменилось, и Земля с Водой не явились. А Огонь вообще женщина. Но цветок не должен попасть в руки жителей Подмира, иначе нарушится баланс.
– И почему именно стихии должны это делать?
Смотритель посмотрел на меня, как на бестолковую доярку.
– Потому, – проговорил он, – что только стихии существуют во всех мирах. В любом мире есть огонь, частицы воздуха, воды и земли. Понятно?
Я спросила мрачно:
– К чему ты клонишь?
– К тому, – произнес Фарбус значительно, – что кому-то придется спуститься за цветком, найти и доставить собственноручно.
Я сложила руки на груди, по позвоночнику прокатилась струйка жидкого огня.
– У меня дурное предчувствие, – глухо проговорила я.
Уголки губ Фарбуса дрогнули и поползли в стороны. Он сцепил пальцы замком и положил на колени, став похожим на короля, друида и строгую няньку одновременно.