– Прям так и распустят? – спросил он мрачно и подсогнул колени для броска.
Ян покачал пальцем, потом указал на дверной косяк.
– Неа, – сказал он. – Не советую пытаться меня побить. Во-первых, нескромно замечу, это непросто. Во-вторых, как только Агата вошла в каюту, я включил силовое поле. Если быть точным, ток под высоким напряжением. Если кто-то сунется, будет очень больно. Или смертельно. А рисковать тобой, Агата, мне не хочется.
Я скривилась и бросила со всем презрением, на которое была способна сейчас:
– Ты мне противен! Убирайся с глаз. Вы все, вся ваша семейка! Вы отвратительны.
– Ну-ну, – усмехнулся Ян, – позлись. Как успокоишься, поговорим. Посидите тут, подумайте. А когда вернусь, обсудим дальнейшие действия.
Он развернулся и скрылся в проходе, а мы остались в каюте наедине со своими мыслями. Каждый, думал о своем, но у меня в голове всего два вопроса: как как он мог и как я могла так ошибиться. С неприятным удивлением обнаружила, что второе выводит и бесит больше, а когда вспоминаю ухмылки обоих братьев, внутри все вскипает, готовое пропалить, испепелить все вокруг…
– Агата? – осторожно проговорил Лодин.
– Не сейчас, – выдавила я, голосом, который стал похож на бас.
Ветер пару секунд подождал, потом повторил:
– Агата…
– Ну что тебе? – огрызнулась я, изумив внезапной яростью не только стихий, но и себя.
Лодин молча указал на пол. Когда опустила взгляд, обнаружила под собой огромное обугленное пятно, плавно расползающееся к стенам. Каюта наполнилась запахом горелого дерева.
Мною овладела решимость, хотя четкого плана действий пока не придумала. Но стала ходить из угла в угол, пока Лодин не поймал пеня за плечи, рискуя обжечь ладони, и встряхнул, как тряпичную куклу.
Я подняла на него взгляд. Захотелось разрыдаться, забиться в темную норку, чтоб никто не нашел.
Видимо, это все он прочел в моих глазах.
– Агата, – сказал он, – сейчас не время и не место. Я тебя предупреждал. Лучше соберись. Давай думать, как отсюда выбраться.
Я шмыгнула носом и кивнула, Лодин продолжил:
– Ты только что превратила пол каюты в обугленные дрова. Сможешь пропалить лодку до дна?
– Я-то смогу, – проговорила я, все еще шмыгая. – Но обшивка корпуса из металла, а под ним вода. Пока расплавлю его, нас инквизиторы три раза убить успеют.
Брови Лодина сдвинулись, секунду он молчал, потом спросил:
– А если Дайна освободит часть дна от воды? Дайна ты сможешь?
Мы все оглянулись на белокурую, которая, наконец, напилась, порозовела и выглядит вполне здоровой. Она похлопала ресницами, словно не сразу поняла, что от нее хотят, потом проговорила, словно тщательно подбирает слова: