– Что-о? Не говори глупостей, – возмутилась я.
Лодин подо мной тяжело вздохнул. Ему, видимо, тоже не очень хочется лезть в подземную реку, в которой плавает не приведи боги что. Но меня снимать с плеч не стал, только покинул, усаживая удобней, и шагнул вперед.
Послышались тихие всплески, ветер двинулся по воде, как настоящий корабль. Лишь изредка слышно, как произносит что-то неразборчивое и раздраженное.
Воздух стал на столько не выносимым, что мне немедленно захотелось оказаться на поверхности. Сердце застучало, я стала дергать ногами, чувствуя, как поднимается паника.
– Когда это кончится? – прошептала я.
Лодин похлопал меня по коленке и сказал:
– Держись, леди-пламя. Сколько бы ни осталось, держись. Хотя я чувствую потоки ветра, где-то есть воздухоотводы наверх.
– Скорее бы. Не понимаю, как ты дышишь этим. Разве тебе не воняет?
Лодин пожал плечами, приподняв и опустив меня.
– Как бы тебе объяснить, – проговорил он. – Для меня не существует хороших и плохих ароматов.
Я спросила удивленно:
– Ты не чувствуешь запахов?
– Чувствую, – ответил он. – Просто они для меня… Ну не делятся на плохие и хорошие что ли. Это воздух. Я – воздух. Я не могу быть для себя плохим или хорошим.
Пару секунд я размышляла, потом произнесла:
– Наверное, это как у меня с огнем. Для меня не бывает слишком слабого или слишком горячего пламени.
Лодин молча кивнул.
Мы прошли несколько поворотов. Тоннель превратился в разветвленную сеть ходов и каналов, откуда текут реки и ручьи. Потолок из ровных камней, но старых, кое-где раскрошенных и покрытых мхом. Но воздух почему-то посвежел, а может, нос привык.
Пол снова стал уходить вниз, Лодин теперь идет по колено в воде, хлюпая и бормоча. Через несколько минут шум воды стал сильнее, и черноволосый крепче сжал мои ноги.
Я снова вцепилась ему в волосы. На этот раз он промолчал, согнув колени, стал двигаться осторожнее.
Фил и Клаус впереди тоже замедлились. Блондин остановился и стал вертеть головой с таким видом, будто решает магические задачи. Зато первый подмирец застыл в напряжении.
Даже в тусклом свете подземелья видела, как исказилось тревогой его лицо.
– Что-то не так, – проговорил он. – Тут не было столько воды. Я регулярно проверяю этот путь, на случай бегства. И тут всегда текло едва по щиколотку.
Лодин поправил меня на плечах и спросил глухо:
– И что это значит?
– Пока не понял, – ответил Фил. – Но, думаю, ничего хорошего.
Мы стояли, как истуканы и крутили головами, а шум воды становился все сильнее. Вдруг глаза Клауса расширились, он поднял руку и указал куда-то вглубь тоннеля.