Потом добавила мысли о верховном маге, пастушьем сыне, всех, кто дал мне судьбу жертвы. Лишил выбора. И тепло в ладонях усилилось.
Но когда вспомнила Клауса, в груди вспыхнуло так, что будь я в Трехмирье, разом сожгла бы всю деревню. Его насмешливое лицо и пренебрежительный взгляд, заставили ладони раскалиться.
Облик Ферала в отражении моментально исчез, как кожа почернела и местами трескается, словно готовый к извержению вулкан, в расщелинах полыхает пламя.
Со стороны левой камеры послышалось тревожное контральто:
– Огонь, ты в порядке? Ты… трещишь.
– Нормально, – проговорила я, изумившись собственному голосу, который стал похож на глас разъяренного Ферала. – Еще немного.
Гленна снова поинтересовалась:
– Тебе не больно? Все-таки трещины.
– Все в порядке, – повторила я глухо. – Еще немного. Я чувствую.
Мне действительно не было больно. Даже наоборот. Казалось, что только так можно освободиться от оболочки бренного тела, вырваться на свободу и заполнить весь мир. Но в голове засела крохотная мысль, я не смогу долго выжить в Подмире без этого тела. А если Дайна не выдержит, без этой плотной кожи меня затопит и потушит. И только боги знают, где и когда смогу снова родиться.
Стекло под ладонями, наконец размягчилось, колени тоже стали постепенно погружаться в массу, которая становится все податливей. Чувствуя гнев, вперемешку с растущей усталостью, я начала водить руками, чтобы расширить поверхность нагревания. Через некоторое время, стекло разжижилось.
Стараясь поддерживать температуру, настолько дикую, что даже представить боюсь, стала быстро зачерпывать в ладони и плескать в расплавленную массу в стороны.
– Еще немного, – бормотала я. – Еще чуть-чуть. Надеюсь, «костюмы» еще на заметили неладное…
Гленна всплеснула руками.
– Они могут явиться в любую минуту, – проговорила она, словно только что осознала всю тяжесть ситуации. – У них везде камеры. Чудо, что инквизиторы еще не здесь.
– Тем более, надо торопиться, – проговорила я, закончив расчистку.
Передо мной получилась яма в стекле, достаточно широкая, чтобы пропустить мое стройное тело.
Земля под камерой оказалась сырой, я хмыкнула, понимая, что это тоже условия безопасности «костюмов». Кожа постепенно стала потухать, трещины стягиваться, а чернота уходить. Прежде не видела, как она выглядит в момент горения, потому, что всегда была охвачена пламенем. А под ним не видно.
Я сделала глубокий вдох и проговорила:
– Дайна держись. Еще не много. Гленна, твоя очередь. Мне нужен тоннель. В глубину… не знаю. Ты ведь можешь ощутить. Где земля не перегорожена ничем? И длинной… Метров пятьдесят. Надеюсь этого хватит. И потом снова вверх, пока не кончится земля.