— Товарищ старший лейтенант, — вышел на связь сержант Мослаков. — Тут какой-то нонсенс, иначе не скажешь.
Сержант Мослаков всегда любил щегольнуть красивым и умным словом, особенно если это слово не всем понятно.
— Что там такое?
— Рядом с окопом лежит в виде бруствера туша недавно убитого кабана. Потому она и светилась, что остыть не успела. Прикрывала бойницу для винтовки.
— Нонсенс был бы, если бы там туша убитого бандита лежала, — ответил я, не понимая сразу, чему сержант так удивился.
— Мусульманам даже прикасаться к свинине непозволительно. А тут кабана сюда перетащили, да и снайпер лежал с ним почти в обнимку. И это — фанатик?
— Документы у снайпера посмотри. Наверняка — это какой-нибудь европеец.
— Я как раз нашел документы. Только что… По лицу ничего сказать невозможно, поскольку лица у него нет. Но на груди из-под «разгрузки» рыжие волосы наружу торчат. Так… Вот, нашел паспорт. По цвету на российский похож. Только герб в виде наполовину ощипанной курицы.
— Польша?
— Польша… Гражданин Польши.
Что и требовалось доказать…
— Убери паспорт в карман поглубже. Смотри, не потеряй. Наличие наемников в банде — решающий повод для участия в операции спецназа ГРУ. Мы противостоим интервенции. Занадворов! Где лежит тот, что за винтовкой полз?
— Тридцать шагов от окопа снайпера на пятнадцать минут второго. Он там между двумя большими деревьями лежит. Между двумя корнями.
— Понял. Ищу… — отозвался сержант Мослаков, хотя я и не давал еще приказа поискать второго убитого, но, поскольку сержант находился к телу ближе других и только что выполнял аналогичную задачу, он понял заранее, куда я его пошлю.
— Сразу смотри документы. По «интерфейсу» ты его точно не узнаешь… — подсказал Занадворов.
Снайпер хорошо знал, что может случиться с лицом после попадания в него пули такого большого калибра. Голова обычно просто раскалывается, и кусочки черепной коробки можно потом долго подбирать в окрестностях. И потому совет его был деловым.
Чтобы «тройка» прошла тридцать шагов своим отработанным способом передвижения, когда только центральный боец шагает, а крайние выставляют вперед сначала одну ногу, потом вторую приставляют к первой. На это ушло больше чем полторы минуты.
— Есть тело «всадника без головы», — доложил Мослаков. — И без лошади, между нами говоря, тоже. У него, кстати, за спиной своя винтовка с оптикой. Ой-ей… Куча зарубок на прикладе. Сейчас подсчитаю…
Сержант долго шевелил губами, издавая какие-то нечленораздельные звуки, означающие, видимо, числительные.
— Сто двадцать три зарубки. Сто двадцать три души, значит, сгубил. Одна зарубка совсем свежая. Видимо, уже в России отметиться успел.