В кровати молодой человек долго вертелся без сна. Хотя она и была удобной, но все равно казалась чужой и непривычной. Кеннингтон решил перевезти сюда свою собственную из Лондона, поскольку ему претила мысль о том, что он спит на матрасе, на котором некогда возлежали его дед со своей любовницей.
Вскоре в доме стало тихо, в комнате ощутимо похолодало, но сон по-прежнему не шел к нему. В конце концов он встал и набросил на себя теплый домашний халат.
Расхаживая по комнате, он увлеченно размышлял о том, каким будет его новый дом. Взяв в руки альбом для рисования, в котором набросал предварительные эскизы своего будущего проекта, виконт принялся рассматривать их заново, с учетом того, что увидел только что своими глазами.
— Нет, оранжерее здесь не место, — бормотал он себе под нос, зачеркивая ее на рисунке. — Зато тут можно, пожалуй, добавить еще один этаж.
Не отдавая отчета своим действиям, он взял карандаш и принялся переделывать чертеж. Он работал всю ночь и даже не заметил, как пролетело время.
Хоскин, войдя к нему рано утром с подносом, поразился, застав хозяина на ногах.
— Милорд, вы выглядите так, словно всю ночь не смыкали глаз.
— Так и есть, — отозвался виконт, устало растирая лицо сильной рукой. — Я не мог заснуть в этой постели, а как только в голове у меня начали складываться идеи и планы того, как восстановить особняк, понял, что мне будет не до сна. И потому я встал и начал работать. Прошу вас, Хоскин, после завтрака перенести все мои рабочие принадлежности в библиотеку. Не могу же я все время работать здесь! Я нуждаюсь в каком-то спокойном месте, где мне не будут мешать горничные и служанки.
— Разумеется, милорд, — ответил Хоскин, протягивая ему чашку чая.
Немного погодя, после того как с завтраком было покончено, виконт нетерпеливо поспешил в библиотеку, горя желанием немедленно приступить к работе.
— Особняк пребывает в куда большем запустении, чем я предполагал изначально. Мне понадобится вся моя изобретательность, — пробормотал себе под нос Дэвид, затачивая карандаш и доставая чистый лист бумаги. Он уже ощутил, как его охватывает знакомое возбуждение в предвкушении нового проекта. — Пожалуй, да, я буду здесь счастлив.
Он взялся за работу, и его привлекательное лицо расплылось в улыбке.
* * *
— Вы уверены, что мы едем в правильном направлении, почтенный? — обратилась Луэлла с вопросом к кучеру, когда экипаж, нанятый ими в Саутгемптоне, начал подниматься по склону холма.
Графиня негромко застонала. Лицо ее выглядело бледнее, чем сегодня утром.
Луэлла умоляла ее задержаться в Саутгемптоне еще хотя бы ненадолго, но тетка даже не пожелала слушать племянницу. И вот теперь с каждой пройденной милей ее состояние ухудшалось.