Майа хихикнул.
— Я вот тоже удивляюсь.
Он вынул из кармана сигарету и закурил. Александр смотрел на него, как смотрит наседка на своего цыпленка.
— Крысиный убийца!
— Как так, ты крысу убил? — сказал Пьерсон.
— Надо же мне было хоть кого-то за всю эту войну убить.
— Из револьвера?
— Три пули израсходовал. По правде говоря, я в нее с первого раза попал. Ну, а еще два раза стрелял просто по нервности.
— Дай сюда твой револьвер. Я его заряжу.
Дьери вяло пошевелился в своем углу.
— А нельзя ли заниматься этим где-нибудь подальше?
Александр пожал плечами:
— Да не психуй ты. По части огнестрельного оружия аббат у нас не даст маху.
— Да уж это точно, — подхватил Майа.
— Держи, теперь все в порядке.
Майа спрятал револьвер в кобуру и поднял кружку над головой.
— Подымаю свой бокал, — с пафосом проговорил он, — подымаю свой бокал за четырех будущих военнопленных!
Пьерсон изящным жестом старой девы поднес спичку к своей трубочке.
— Ничего еще не известно, — сладко пропел он, — никогда не надо отчаиваться раньше времени. Вот хоть ты, Майа, ты свободно говоришь по-английски, почему бы тебе не попытать счастья в Брэй-Дюне.
Александр, расставлявший грязную посуду перед дверью фургона, вдруг резко выпрямился.
— Э, нет! — яростно заорал он. — Нет и нет! Неужто мы расстанемся сейчас, когда всю войну вместе проделали?!
Пьерсон взглянул на него.
— Послушай-ка, всем четверым вместе не удастся. Но один человек еще может как-то выкрутиться. Если у одного из нас будет хоть маленький шанс попасть на корабль, пусть попытается.
— Черта с два! Но ведь мы всю войну вместе проделали, забыл, что ли?
— Значит, по-твоему, это достаточно уважительная причина, чтобы всем четверым попасть в плен? — сказал Пьерсон. — А что вы скажете, мальчики? Дьери! Эй, Дьери!
— Согласен, — невнятно буркнул Дьери.
— А ты, Майа?
— Согласен.
— А ты, Александр?
— О, я!
Он сел. Он держал бутылку виски, зажав ее между колен, и нежно поглаживал.
— Что ж, вы свободны! — грустно сказал он.
Он снова наполнил свою кружку, протянул ее Майа.
— Держи, болван, — сказал он, — держи и пей! Пей, пока еще у тебя есть чем пить.
— Спасибо, дурачок, — сказал Майа.
Он поглядел на Александра, и на какую-то долю секунды в его глазах засветилась нежность.
— Я-то не сумасшедший, — продолжал Александр, — я своей шкурой зря не рискую.
Он обвел глазами своих дружков. Они все трое сидели здесь, рядом. Каждый на своем привычном месте, Майа рядом с ним, Александром, Пьерсон напротив, спиной к санаторию, а Дьери рядом с Пьерсоном. А он, Александр, стоя их обслуживает. И опять все было в порядке. А Пьерсон говорит, что надо разлучаться!