А от повозки уже более решительно и властно гаркнули:
— Эй, вы! Давай сюда одного, не то из пулемета двинем!
— Ложитесь все! — вполголоса скомандовал Анисименко, а сам, стоя во весь рост, закричал: — Если вы — партизаны, идите к нам, а если — полиция, то мы — партизанский отряд! Будем бой вести с вами!..
Последние слова его потонули в грянувших выстрелах. Густая темень озарилась вспышками. Пулемет Терентия полыхнул длинным пламенем. Вслед за ним грохнули из винтовок остальные партизаны. Загорелась перестрелка, торопливая и жаркая. Обе стороны били в упор, по пламенеющим вспышкам.
— Гранатами их, сволочей, гранатами! — кричал директор Эсманской школы Забелин.
И сразу, покрывая ружейно-пулеметную стрельбу, ухнул взрыв брошенной им гранаты.
В темноте показались перевернутая повозка, высоко поднятые головы вздыбленных лошадей, вскинувшаяся фигура партизана с автоматом, призывно поднятым в правой руке.
— Вперед, товарищи! — крикнул секретарь райкома Бондаренко.
Партизаны вскочили.
— В атаку, за Родину, за мно-о-ой!!!
Все бросились за ним. Навстречу грянул из темноты залп, еще один; засвистали, зазвенели, ударившись о что-то металлическое, пули, но залп не мог уже остановить партизан, увлекаемых секретарем райкома.
Послышался треск свернутого дышла и ломающихся мостовых перил: это перепуганные лошади ринулись в болото.
— Ур-р-а! — неистово кричали голоса возле повозки. Партизаны на ходу стреляли по убегающим теням. Разгоряченные, злые, они преследовали противника, пока кто-то не крикнул:
— Стой, товарищи, — мы ж их побили!
Стрельба так же внезапно оборвалась, как и возникла. Партизаны бегом возвращались к мосту, с брезгливостью обходя валявшиеся трупы полицаев. Ветер по-прежнему хлестал по гребле колючей крупкой, но уже никто не обращал на это внимания.
Наступило шумное торжество.
— Не выдержали!
— У-ух, паразы, не кибитуете! Не меньше как два десятка от девяти коммунистов драпанули! — кричал Фисюн, вытаскивая лошадей из болота.
— Двое пленных! Из глуховских полицаев! — прокричал кто-то.
В это время из-за моста раздался отчаянный крик:
— Сю-да, това-а-риши, ско-ре-е!
Партизаны тесно обступили повозку, на которой укладывали Бондаренко. Без стона и жалоб, он тяжело дышал, хрипя и булькая простреленной грудью.
Это омрачило победу. Трофеи, захваченные партизанами — повозки, шесть лошадей, винтовки, даже станковый пулемет, отказавший гитлеровцам в стрельбе, уже никого не радовали…
В Барановке решили не останавливаться. Сменив трофейные повозки на сани-розвальни, партизаны помчались полями к глухому поселку на краю Курской области. Они увозили с собой умирающего Бондаренко.