В сопровождении двух бойцов — Солодкова и Иванова — он с вечера отправился на поиски, шел всю ночь через посевы, минуя села, избегая встреч с кем бы то ни было. Более двадцати километров, отделявших Хвощевку от Пустогорода, прошли партизаны-боевики.
Во второй половине ночи они достигли родного дома Солодкова, прислушались. За плетнем захлопал крыльями и прокричал петух, мелькнула белым клубком испуганная кошка, Солодков перелез плетень. Тихо, условным стуком, забарабанил по окну пальцами.
— Открой, мама!..
Падающая звезда вписала в черное небо косую оранжевую линию, хлопнул в центре села выстрел.
Скрипнула калитка, с порога донесся трепетный вздох и жаркий шепот:
— Сыночек! Живый!
— Я на минутку, мама, меня ждут товарищи.
По небосклону скользнули еще две звезды и угасли; снова бухнуло близ сельуправы: там варта.
Показался Солодков с кувшином в руках. Иванов жадно припал к кувшину, выпил половину и передал Щеглову.
— Яички тоже выпьем, хлеб с собой, — сказал Щеглов товарищам, опрокидывая порожний кувшин на кол плетня, — пошли! Что узнал? — шепотом спросил он, когда все трое удалились от хаты.
— Дома, сволочь, — ответил Солодков. — Вечер с полицаями гулял, в селе только и разговоров об этом.
— Где живет он?
— Недалеко. За мной, хлопцы!
Солодков повел товарищей по картофельному полю, лаяли собаки, перекликались третьи петухи.
— Вот стежка! Сапоги снять надо, — сказал Солодков.
Друзья, присев, стаскивают с ног влажную обувь и, связав голенища за ушки, несут сапоги на плечах.
— Подкрадемся кошкой, — наставляет вожак. — Скоро кладка через речонку, дальше огород, за тыном хата.
Мелькнула тень, не понять, человек это или собака.
Что-то хрустнуло, закачалась круглая шляпа подсолнуха.
— Вперед, оцепить хату! — шепчет Щеглов, и все трое бегут к невысокому тыну.
Ослепительный блеск и резкий грохот разорвавшейся гранаты останавливают смельчаков.
Солодков узнал сухопарую, метнувшуюся за ворота фигуру Плехотина и выстрелил по убегавшему.
Завыли псы в соседних дворах, посыпалась труха с крыши.
— Ушел, падлюка! — едва не плача от досады, говорит он и, обернувшись, видит Щеглова: упершись лбом в забор и крепко прижимая к себе винтовку, тот тихо стонет.
Иванов забросил винтовку своего друга себе за спину и, просунув голову под руку раненого, велел Солодкову сделать то же. Через минуту они осторожно понесли Щеглова в сторону поля.
Иванов споткнулся о что-то мягкое, непонятное, припал на колено.
— Подушка… постель: на огороде спал, шакал… Потому и сорвался вовремя…
Через кладку перенес Щеглова Солодков. Иванов, пятясь, придерживал Солодкова за плечо, балансируя двумя винтовками.