— Сдавайтесь, не то запалим хату! — крикнул Плехотин.
Прошло еще несколько томительных минут. Снова послышался тот же голос:
— Хозяйка! Выходи, если жить хочешь!..
Партизаны не откликались.
— Кидай! — раздалась чья-то команда.
Хата дрогнула. Потянуло чадом и пылью. Голоса заспорили:
— Да там никого нету!
— Сбрехала девчушка!
— Ушли…
— Надо поглядеть…
— Иди!
— А сам?
— И я пойду.
— Треба троим!
— А ну, пошли! Подумаешь: трех бандитов испугались! Марш за мной, вояки! — распоряжался начальник полиции.
— Лезь на горище!
— А сам?
— Говорю, лезь!
— Ну так и полезай!
— Оба лезьте!
Черная дыра чердачного помещения пугала полицаев своим безмолвием.
Двое наиболее смелых начали лезть сверх, тыча стволами винтовок в темноту.
И когда голова первого оказалась на уровне потолка, в упор, в переносицу ему, грянули одновременно два выстрела.
Щеглов бросил две гранаты и прыгнул в пыльное облако, на двор, перемахнул через плетень и скрылся в кукурузе. Солодков с Ивановым следовали за ним. Добежав до пшеничного поля, Щеглов выпрямился во весь рост и погрозил полицаям кулаком. В ту же секунду застучал пулемет, длинная строчка его прошила лейтенанта. Он упал навзничь, подхваченный товарищами.
К пулемету присоединились одиночные выстрелы. Партизаны не отвечали. Стрельба оборвалась. Солодков и Иванов оставили убитого товарища и подползли к краю поля.
— Заряжай, — сказал Иванов. — Давай!
Партизаны выстрелили. Рыжий полицай бросил винтовку и, схватившись за живот, побежал обратно.
— Побежим и мы, — сказал Иванов.
Тяжелые колосья стегали по их лицам. Вслед им снова пустили пулеметную очередь.
Солодков присел от боли, ноги его подкосились, он застонал и тяжело рухнул на землю.
— Пристрели, — попросил он Иванова. — Сил нет…
— Найдешь силы, помалкивай, — произнес Иванов и, продев правую руку за ремень карабинки, подставил свою спину Солодкову.
Скрипя зубами и обливаясь по́том, Иванов полз, сгибаясь под тяжелой ношей… В глубокой канаве он свил жгут из своей рубахи и крепко стянул им ногу Солодков а в двух местах.
Полицаи продолжали обстреливать поле.
Сбросив лишнюю одежду и сапоги, Иванов понес Солодкова, выпрямившись во весь рост. Канава увела их к житному полю.
Там, скрытые высокой густой рожью, они вдруг натолкнулись на небольшого коренастого парня.
Тот, не говоря ни слова, принял ношу Иванова на себя и пошел с ним рядом.
— Кто ты? — спросил Иванов, когда немного отдышался.
— Астахов Роман, — назвался парень, с виду кадровый боец Красной Армии. — Лейтенант Астахов, — уточнил он и пояснил, что он — здешний, из Барановки родом, а под Воронежом попал в окружение.