Партизаны ответили на куплет дружным хохотом, а Сачко и Инчин уже на два голоса затянули под аккомпанемент гитары припевку:
Понапрасну, Гитлер, ходишь,
Понапрасну танки бьешь:
Ленинград не завоюешь,
Сталинград не заберешь.
Чередуясь один с другим, лейтенанты исполнили еще несколько злободневных частушек:
У бурмистра-холуя
Туша вроде бугая,
Морда очень важная,
Да душа продажная.
На горе собаки брешут,
Черные, лохматые.
Нас в Германию увозят
Звери требухатые.
Инчин и Сачко передохнули, а все слушатели поугрюмели, улыбка сбежала с их лица: короткая частушка сказала о том, что может случиться с женой, сестрой и невестой каждого партизана… Инчин снова тронул струны гитары, и Сачко пел уже слова гнева к мести:
Ты не жди, фашист, пощады
За грабеж и за разбой:
Пулеметом и гранатой
Рассчитаемся с тобой!
— Факт! Глотку перекусим гадюкам! — гневно комментировали партизаны, сжимая кулаки и винтовки.
Концовка выступления лейтенанта была шутливо-легкой. Пели на мотив «Коробушки».
Пойду, выйду в ночь глубокую
В роще елок и берез.
С партизанкой черноокою
Пустим поезд под откос.
И все слушатели, слоено сговорившись, подхватили частушку и хором пропели:
С партизанкой черноокою
Пустим поезд под откос!
— Исполняю последний куплет, — оборвал Сачко и запел:
Партизанская тропинка
Не бывает узкая,
Сколько, Гитлер, ни воюй —
Победа будет русская!
После Инчина и Сачко выступила Нина, Она с подлинным чувством исполнила старинную русскую песню на слова Кольцова — «Не шуми ты, рожь, спелым колосом».
В немой тишине звучал ее высокий чистый голос. Инчин, перебирая струны, вторил ей глухим тенором. Слова песни вливались в души зачарованных слушателей.
И те ясные
Очи стухнули,
Спит могильным сном
Душа девица.
Разведчик Козеха смахнул с ресниц непрошеную слезу и, оглушительно хлопая ладонью о ладонь, самозабвенно требовал повторить, чтобы «душа выплакалась».
Нина еще раз спела эту песню и закончила свое выступление шуточно переделанной:
Позарастали стежки-дорожки,
Где проходили фрицевы ножки,
Позарастали мохом, травою, —
Там поплатился фриц головою.
Специальное отделение концерта составили эрзянские[3] песни. Мордвины — высокий брюнет Калганов и блондин Дмитриев — под аккомпанемент Инчина исполнили «Песню о Сталине» и «Песню матери».
В заключение Инчин объявил, что он продекламирует «Песню партизан восемьсот двенадцатого года» в обработке конников Гусака:
Вкушает враг беспечный сон,
Но мы не спим, мы надзираем, —
И на фашистский гарнизон,
Как снег внезапный, налетаем!
Свершив набег, мы в лес густой
С трофеем добытым уходим
И там, за сводкой фронтовой,