— А ведь хорошо получается с конницей! — сказал Анисименко. — Теперь коменданта еще из Эсмани выгони, и тогда урожай и население наши. Обмозгуй, Петро, это дело я начинай немедля.
Петро хитро прищурился, оглядывая меня и Анисименко.
— Зроблю, як капитан одобрит, завтра в ночь. У меня и люди свои в Эсмань посланы — дядя и одна дуже, дуже гарна дивчина…
* * *
В раскрытые окна одноэтажного особняка струится запах жасмина. Сквозь кисею занавески видны огненно-красные пионы, маки. Тихо в доме. Из столовой доносится мерное жужжание пчел. Запах первого меда влечет их в комнату, к чайному столу. Одна из них гудит, как буксующий грузовик, — назойливо, неугомонно.
Майор Кон, напившись чаю, внимательно следит за пчелой, потом переводит взор на распахнутое окно; виден опаленный край горизонта. Майор во власти мирных дум и мечтаний. Подобное состояние он испытывал каждый раз после плотного ужина и сладкого чая, знаменующих собою конец дневных забот.
Его помощник — пятидесятилетний лейтенант Рихардт, человек весьма сомнительной принадлежности к арийскому племени, — хорошо знаком с привычками своего патрона и даже мыслями его. Рихардт сонно глядит на Кона, догадываясь, что тот, анализируя свое положение, в сотый раз убеждается в истинном своем призвании, которое отнюдь не в том, чтобы воевать. Его влечет мирная деятельность — коммерция, именно то, что наиболее присуще офицеру запаса вермахта.
— Есть ли в мире насекомых более благородное и чистоплотное существо, чем пчела? — спрашивает Кон. Рихардт отрицательно качает головой. Кон продолжает: — По правде говоря, я не могу одобрить варварства наших солдат, разоривших на Украине почти все пасеки… В своем боевом порыве они, по-видимому, забывают, что русская пчела одинаково полезна и для нас, немцев!
Рихардт кивнул седеющей головой.
— По этой причине, — тяжело вздохнул Кон, — во всем нашем районе остались только две пасеки.
Коменданту хотелось выяснить, как относится его помощник к тому, что эти две пасеки была скрыты от государственного учета и присвоены им, комендантом…
— Вы, как всегда, правы, мой друг, — произнес Рихардт. Он был почти вдвое старше своего начальника, «подлинного арийца». — Эти деятельные существа, пчелы, кроме беспримерного трудолюбия, отличаются еще и другими достоинствами: дают доход и далеки от политики, в том числе и от дискриминации… Я поощряю ваше пристрастие к милым двукрылым труженицам…
— Но, — возразил Кон, — их не следует баловать. Они обязаны работать! Пользуясь воскресным днем, я намерен завтра же произвести первую выкачку меда в деревне Му-ра-фей-ная…