Хутор Михайловский знаменит был еще и тем, что там находился один из лучших рафинадных заводов нашей сахарной промышленности.
Гитлеровцы, заняв Хутор Михайловский, обратили территорию рафинадного завода в кошару — то есть в лагерь для военнопленных. Тысячи советских граждан и раненых воинов умирали в этом лагере медленной, мучительной смертью от истощения и жажды, сходили с ума. Каждый день гитлеровцы пачками расстреливали людей, выводя их за колючую проволоку.
С наступлением зимы оставшиеся в живых пытались спастись от холода в норах, вырытых ими на территории завода. Но гитлеровцы выгоняли всех на мороз. Штабеля трупов заполняли корпуса сахарного завода. Немногим свидетелям этого ада удалось вырваться и бежать в леса, к нам. Чтобы скрыть следы своих злодеяний, гитлеровцы облили бензином трупы пленных, сожгли их и обрушили на них заводские постройки. Лагерь был переведен в другое, более безопасное место. Отомстить гитлеровцам за их зверства было заветной думой каждого партизана.
«Да, на очереди Хутор Михайловский. Надо побывать там во что бы то ни стало!» — думал я.
— А что мы о Хуторе знаем теперь? — спросил я Гудзенко, имея в виду данные об оперативной обстановке.
— Почти все, что необходимо, — не спеша ответил Гудзенко. — Я уже собрал кое-какие данные. Там неполный батальон немцев. Богатый склад с оружием. На станции — эшелоны с военным имуществом. Есть смысл разгромить первое, захватить второе и уничтожить все остальное. Это будет ударом по магистрали и расширением нашей территории до Десны, до Новгород-Северского.
Гудзенко приподнялся, стряхнул пепел над пепельницей и сказал:
— Не сомневаюсь, что вы согласитесь пойти на Хутор, но как отнесется к этому Фомич?
— Линия райкома известна: расширять партизанский край, и, конечно, Фомич согласится. Нужно привлечь к этому делу и Ямпольский отряд, хотя бы в роли проводников. Они должны знать и Неплюевские леса, и Хутор. Я поговорю об этом с Красняком.
— Только осторожнее! От местных людей иногда вред бывает из-за болтливости, — предупредил Гудзенко. — Успех нашей операции возможен только при абсолютной внезапности. Вот план, схема, — продолжал он. — Смотрите: гарнизон расквартирован вот в этих зданиях, в деревообделочном комбинате и заводоуправлении. Здания кирпичной кладки. Если подвести две гаубицы, то мы их развалим прямой наводкой. Вот сведения командира батареи. От опушки Чуйковского леса до казарм полторы тысячи метров. Отличный обзор и обстрел. Полная возможность стрелять прямой наводкой. Все расстояния измерены, завизированы, а цели привязаны к возможным огневым позициям.