Глава 3. Путешествие в Македонию
Я заметил Ленину, что мысль невольно устремляется к Великому Разуму, когда перед глазами в небесном пространстве бесчисленное количество, мириады звезд. Ленин засмеялся и иронически произнес: «К боженьке!» – «Назовите это как хотите, Владимир Ильич… Разве не прав был Спиноза, который говорил: «Когда передо мною прекрасный часовой механизм, я невольно думаю о мастере, сотворившем его»?» – «Все это несет поповщиной, – ответил Ленин. – Короче говоря, вы хотите сказать, что все было создано боженькой. Хорошо. Допустим, что все, что существует, всю вселенную боженька создал энное число миллиардов лет назад. Ну, а что он делал раньше – спал, что ли?..»
М. И. Шахнович. Ленин и проблемы атеизма
Красная Москва
Я пришел в гостиницу ровно к одиннадцати часам, как и договаривались.
Швейцар на дверях смерил меня цепким, но доброжелательным взглядом. Услышав мою фамилию, он подобострастно отворил большие двери «Москвы»:
– Проходите, мистер Горич, мистер Корвин ожидает вас.
Но как он ни улыбался мне, чаевых я ему так и не дал.
Поднявшись на девятнадцатый этаж в старом просторном лифте, который во времена Тито казался чудом техники и для американцев, я осторожно осмотрелся. «Москва» раньше была лучшей из белградских гостиниц. Да и сейчас она оставалась дорогой и престижной. В холле висели портреты Ленина и Брежнева от мастеров соц-арта. Цвет стен гостиницы, как вы понимаете, был выдержан в одном из оттенков красного, который принято еще называть алым цветом революции.
Я мягкими кошачьими шагами приблизился к комнате № 1917. Насколько я знал, это был лучший номер гостиницы. Как говорили люди, здесь, на девятнадцатом этаже, останавливались советские партийные боссы, когда после смерти Сталина отношения двух коммунистических стран снова улучшились. Видел этаж и лидеров стран блока неприсоединения. Простому смертному здесь поселиться было невозможно. Но сейчас, конечно, в эти непростые для Югославии моменты, ситуация значительно изменилась. Интересно, почему Корвин поселился именно в этом номере?
Осторожно постучавшись в лучший номер гостиницы, я приложил ухо к алой двери. По ту сторону стояла мертвая тишина. После минутных колебаний я решил постучать вторично. Вдруг дверь быстро открылась внутрь, и я буквально провалился в полумрак: в коридоре просторного номера никого не было. У меня создалось ощущение, что дверь открыл какой-то призрак, чтобы поиздеваться надо мной. Я отдышался и оперся ладонью о стену.
Стены номера были обиты красной парчой или шелком. В воздухе стоял сладковатый до тошноты запах опиума. Постояв минуты две в нерешительности, я снял туфли и прошел в комнату. Шторы комнаты были плотно занавешены. В смешном старомодном кресле-качалке сидел пожилой господин с аккуратно уложенными седыми волосами, одетый в серую тройку. Это скорее всего и был тот самый Матвей Корвин, коварный резидент мистера Териона. Дипломат держал в руках большую китайскую трубку и с наслаждением затягивался. Вампир приветливо махнул мне рукой: