Пирс встала в дверях, наблюдая за этой бойней. При других обстоятельствах прелестную девочку с рыже-золотистыми волосами действительно можно было назвать ангелочком, но сейчас она была похожа на разбушевавшегося разбойника.
– Они здорово сработались, – шепотом сказала Пирс довольной Уинтер. – Ронни убивает фигурки, а он их воскрешает.
Рассмеявшись, Уинтер направилась к детям, перешагивая через разбросанные игрушки, и присела на корточки. Она что-то прошептала дочке, потом взяла ее на руки и повернулась к Пирс.
– Солнышко, это моя подруга Пирс. Мы вместе работаем в больнице.
Ронни, глаза у которой были такие же огромные и голубые, как у мамы, окинула Пирс серьезным взглядом, взвизгнула и зарылась в шею мамы.
– Упс, – сказала Пирс.
Уинтер погладила дочку по спине и привычным движением ласково покачала девочку.
– Дело не в тебе, они все так себя ведут в этом возрасте.
– Придется поверить тебе на слово.
– Сейчас мы уже пойдем.
– Ты уверена? Потому что я могу сама…
– Перестань, – твердым голосом сказала Уинтер и отнесла Ронни обратно. Уже через несколько секунд дети снова увлеченно играли.
Когда они вышли из дома, Пирс заметила:
– Она изумительная и вылитая ты.
– Спасибо.
Тротуары были сухими, но на обочинах после недавней метели лежали сугробы. Темные улицы, освещенные лишь уличными фонарями, выглядели чистыми и умиротворенными.
Уинтер набрала полную грудь холодного ночного воздуха и всем своим существом ощутила, как ей хорошо. Завтра ей не нужно идти на работу, ее дочка нормально отнеслась к переезду благодаря помощи Кена, Мины и их родственников, а сама она шла рядом с человеком, в компании которого ей было приятно находиться. И этим красивым человеком, который очень интриговал Уинтер, была женщина. Женщина, занимавшая ее мысли как никто другой в последнее время. Когда-нибудь ей придется об этом задуматься, но сейчас Уинтер просто хотела чувствовать себя счастливой.
– У меня чудесный ребенок.
– Э-э-э… а что с ее отцом?
Уинтер смотрела прямо вперед с холодным выражением лица.
– У него есть право видеться с ребенком? – Пирс наполовину расстегнула свою армейскую куртку и засунула за пазуху пострадавшую руку, которая заныла от холода.
– Как твоя рука?
– Я ее чувствую.
– Я хочу осмотреть ее еще раз, когда мы доберемся до твоего дома.
– Мы уже почти пришли.
Пирс догадалась, что Уинтер уходит от темы, она сама часто так делала.
– Отец Ронни?
– У меня первичная опека. Он может проводить с ней сколько угодно времени, но ему явно это не надо, – Уинтер поглубже засунула руки в карманы пальто. – У него новая жена и ребенок, и